Сигареты и пиво
Шрифт:
— Я сказала — уебывай, — сказала она.
— Да ладно, Сэл, ты уже все сказала. А теперь впусти меня и поставь чайник. Лады?
— Поставить чайник? Да я тебе этот чайник на голову поставлю, бля. Я сказала — уебывай, и это значит — уебывай. А теперь вали.
Я оглянулся. Неподалеку какие-то чуваки ошивались у кустов, но они пытались снять двух телок, так что они меня не заметят. А кроме них вокруг никого не было. Не то чтобы мне было до этого дело. Вы ведь хорошо знаете Рой-стона Блэйка, он не слишком нервный парень. Я просто не хотел, чтобы меня видели. Я тут личность известная, и теперь, учитывая, что меня ищут копы, нужно было затихариться.
Около двери было маленькое окошко. Я поднял с тротуара кусок кирпича и бросил его в окно. Но там была долбаная сетка, так что пришлось ударить несколько раз, чтобы проделать отверстие, в которое пролезет рука. Я протянул руку и открыл дверь, а когда вытаскивал, поцарапал запястье о проволоку и обматерил пидора, которому первому пришла в голову идея вставлять сетку в окна. Я закрыл за собой дверь и начал подниматься по лестнице, истекая кровищей и хмурясь. К тому моменту, как я начал долбиться в дверь к Сэл, я придумал, как это можно использовать. Для этого и нужна голова, вкуриваете? Смотри и учись, друг.
— Ну давай, открывай, а? Она не открыла. Но откроет.
— Сэл, я тут кровью истекаю. Не знаю, смогу ли я… Я… Ааа… — Я прислонился к стене и подождал. Конечно, я мог вынести дверь и так вот войти в квартиру. Но я не хотел, чтобы Сэл на меня окрысилась. Я, бля, и так был в раздрае. Я только что видел вышибалу, которому выпустили кишки. Иногда прикосновение женщины — единственное, что может успокоить. Дверь открылась.
Ну, точнее, приоткрылась.
— Сэл, — сказал я, протягивая вперед руку. — Я ранен, Сэл.
— Что случилось? — спросила она. Но я видел, что она оттаяла. Есть два сорта баб, и Сэл, несмотря на внешность, принадлежит к лучшему из них.
— Я, э… Бля, ну впусти ты меня, а? Пожалуйста.
Какое-то мгновение мне казалось, что она этого не сделает. Я подумал, что она наконец решила послать меня окончательно, сейчас рассмеется мне в лицо или плюнет и захлопнет дверь. И знаете, че? Я на секунду даже запаниковал. Надеюсь, вы цените мою честность, потому что я больше ни одному уебку во всем свете этого не скажу. Я подумал о жизни без Сэл и запаниковал. Совсем сдурел. Потому что мы ж не были женаты, ниче такого. Просто ебались время от времени. Но мы были, типа, друзья и все такое. И сейчас она была мне нужна.
Она открыла дверь и пошла на кухню. Я двинулся за ней, издавая всякие звуки, типа мне больно. Если честно себе признаться, я и правда страдал. Судя по виду, проволока проткнула какую-то жирную вену, и если Сэл с этим не разберется, придется тащиться в больницу, а это мне совершенно не вперлось. Но когда Сэл взяла мою руку и начала вытирать кровь, я понял, что все будет путем. Это Сэл умела.
Она вытерла руку одним из своих лучших кухонных полотенец — ни слова не сказав о том, что оно все пропиталось кровью, — а потом забинтовала ее. После этого я себя почувствовал в полном поряде, как будто, залатав мне руку, она справилась со всякой мелкой хуйней, которая мешала моей жизни быть ровной и гладкой. Я поцеловал ее в щеку, сказал “спасибо” и похлопал ее по заднице, а потом пошел к холодильнику, оставив ее разгребать бардак.
В холодильнике не было ничего, кроме масла, куска сала, четырех старых картофелин и половины бутылки шампанского. Я вино, бля, ненавижу. Это только для баб и пидоров, для настоящего мужика, вроде меня, это не канает. Я захлопнул дверцу холодильника и оглядел кухню, думая, куда она девала водку.
— У тебя есть сигарета, Сэл? — спросил я. Почувствовал, что она смотрит на меня и добавил:
— Мне нужно что-то от башки. А то как-то ведет, типа. Она взяла меня за руку и отвела обратно в гостиную.
— Отдохнуть тебе надо. — Она толкнула меня на диван и стала расшнуровывать мне ботинки.
— А, может, водка есть, Сэл? — сказал я. Потому что мне действительно надо было выпить. Ну, сколько ж можно, в конце концов — я уж и не помнил, когда последний раз делал глоток хоть чего-нибудь. — И как насчет сигареты?
Она глубоко вдохнула через нос и как-то натянуто улыбнулась.
— Я начинаю новую жизнь, Блэйк. Больше ты здесь водки не найдешь. И сигарет тоже. Это все пройденный этап. Я серьезно.
Она была какая-то напуганная, как будто построила здоровенный карточный домик, а я подошел и примериваюсь, как бы его разрушить. И честно говоря, какая-то часть меня очень хотела именно это и сделать. Ну то есть, да, Сэл пыталась завязать с бухлом. Вполне разумно. Выпивка ей никогда не шла на пользу, а в последнее время, судя по ее животу, вообще взяла над ней верх. Но сигареты — да бросьте вы, еб вашу мать. При чем тут сигареты? И как быть со мной? Я не курил уже хуй знает сколько времени, а самое меньшее, что может телка сделать для своего мужика — дать ему то, что ему нужно. Но я не стал ломать ее карточный домик.
Вам следует знать, я не такой.
Вместо этого я прижал ее к себе, пытаясь как-то забыть про швы на ее лице и про то, какая рыхлая и холодная у нее кожа.
— Знаешь, что? — сказал я ей на ухо. — Я тобой горжусь. Честное слово, горжусь, бля.
Она обхватила меня руками и так сильно обняла, что я решил, что сейчас повязка сползет и рука начнет кровоточить. Потом она немного ослабила хватку и начала всхлипывать.
— Эй, — сказал я, прижимая ее лицо к своей груди. Меньше всего мне сейчас хотелось на нее смотреть. Она и так достаточно паршиво выглядела, не хватало еще красного лица и разводов от слез. — Да что с тобой такое, бля?
Отвечать она, вроде как, не собиралась, так что мы еще какое-то время полежали, я осторожно ее укачивал, и она потихоньку успокаивалась. Честно говоря, я не слишком парился по поводу того, что с ней такое. Телки время от времени ведут себя странно, и мужику в это время лучше быть где-нить подальше. Он может спрашивать и выслушивать все что угодно, но все равно хрен что поймет. Пацаны не созданы для того, чтобы понимать баб, и наоборот, хотя сами бабы скажут вам, что это не так. Но типичный мужик знает, что он ни хера не знает, и ему плевать, что она там говорит. Так что, когда Сэл начала было что-то говорить, я шикнул на нее и крепче прижал ее лицо к своей груди.