Сигнал бедствия
Шрифт:
– Прикажете марками или звонкой монетой?
– говорит кассир.
– Потом. Ставлю угол на даму.
Атласные карты скользят между украшенными перстнями пальцами банкомета. Ни одна шулерская проделка теперь не пройдет. Слишком много глаз следит за ним. Слишком много ножей, пистолетов и людей, готовых пустить их в ход при случае.
– Валет бит, дама дана!
– восклицает он опять.
– Угодно вам получить деньги?
– спрашивает кассир, рассчитавшись с мелкими понтерами.
– Я не спешу. Угол на даму.
Теперь ставка Крожера достигает 400 долларов, а ставка других игроков вместе в десять раз больше.
– Валет бит, дама дана.
Крожер снова отказывается брать деньги. Ставка на карте у него 800 долларов. Следующая талия 1600, а игроки, веря в его счастье, начинают удваивать свои ставки, и они скоро достигают нескольких тысяч.
Лара робеет, и ему изменяет его самообладание. Тревога и трусость еще сильнее в душе Кальдерона - проигрываются его деньги. Крожер так же спокоен, как и в начале, и в лице его сказывается суровая решимость сорвать банк или потерять все.
– Валет бит, дама дана!
Вслед за этим наступает томительная тишина. Выплачиваются многочисленные ставки. Ставка Крожера на даму опять удвоена и достигает 3200 долларов.
– Кто желает ставить на валета, может, - говорит Крожер.
– Мечите! Не задерживайте!
– кричат кругом.
Лара перемигивается с Кальдероном и продолжает метать. Ставки только на даму и все удвоены. Азарт достиг своего апогея. В зале мертвая тишина. От других столов все идут сюда и напряженно следят за игрой.
Едва слышным голосом банкомет произносит:
– Валет бит, дама дана!
Он швыряет карты, которые летят во все стороны, и, встав, объявляет упавшим голосом:
– Милостивые государи, к сожалению, я должен сообщить вам, что банк сорван.
XXVI. Мастер своего дела
Эти два последние слова: "банк сорван" поражают слух и ранят многих в самое сердце. Все вскакивают на ноги, онемев от удивления, недоверия и гнева. Смолк звон монет и стук костяшек, не слышно и звона стаканов. Но это только на секунду. В следующее же мгновение поднимается страшный шум, и люди начинают метаться, как безумные. Некоторые спешат собрать свое серебро и золото, довольные уже тем, что оно уцелело. Другие с угрозой наступают на Лару, готовые сорвать с него его бриллианты.
– Позвольте, господа!
– с усмешкой восклицает он.
– Сначала выслушайте меня, а потом давайте волю рукам.
– Что вы можете сказать?
– спрашивает один с угрозой в голосе.
– Не я хозяин игорного дома и никогда не был им.
– Кто же?
– в один голос кричат кругом.
– Этого я не могу сказать. Не могу и не хочу.
Он говорит это так решительно и грозно, что все умолкают.
– Я только банкомет, - продолжает он примирительным тоном, - не мое дело говорить вам, кто содержатель. Это было бы непорядочно с моей стороны, я думаю, вы со мной согласны. Предлагаю свою карточку тому, кто придерживается иного взгляда. Меня зовут Франциск Лара, и в любое время меня можно найти, если нужно, в Сан-Франциско. Кто недоволен, с тем я готов стреляться сейчас, через стол. Это все-таки развлечение после игры. Я устал играть в карты и не прочь поиграть курком. Кто желает?
Но желающих не нашлось, и банкомета окружает толпа сочувствующих и тащит его в буфет, с криком: шампанского!
Довольный таким оборотом дела, Лара принимает приглашение, и вот уже шипит благородный французский напиток в бокалах, и им упивается среди своих почитателей глава игорного стола.
В буфете становится все теснее. Одни пьют, чтобы забыться после проигрыша, а другие, чтобы отпраздновать удачу. Многие посетители покидают "Эльдорадо", считая, что на сегодняшний вечер довольно. Между ними и английские офицеры. Лара с Кальдероном тоже уходят.
XXVII. Бездомный Гарри Блью
В самый разгар только что описанных событий мимо "Эльдорадо" проходил Гарри Блью. Если бы он обладал способностью видеть через стены, он, увидев своих двух офицеров, вошел бы и остался там, чтобы быть под рукой на случай схватки с каким-нибудь забиякой. Он шел мимо "Эльдорадо", не подозревая о близости своих покровителей, и оставил его позади, как десятки других таких же игорных притонов. Он долго бродил по улицам, рассчитывая встретить офицеров. Наконец он отказался от этой мысли и торопливо направился в контору Сильвестра. Может быть, она еще не заперта, и ему позволят лечь на полу, на каком-нибудь диване, на голой лавке, или просто просидеть ночь на стуле. Найти контору было нелегко. Номера проставлены не на всех домах, разбросанных по берегу. Огней в окнах не видно, а ночь, как назло, очень темная. Небо заволокло тучами, и уличные фонари, далеко стоящие друг от друга и горящие китовым жиром, проливают тусклый свет. Однако он разобрал номер дома, нашел и имя Сильвестра на жестянке, прибитой к двери. Перед ним деревянный сарай, где достаточно места, чтобы растянуться на полу.
Он берется за ручку двери и дергает ее. Дверь заперта. Он стучит, сначала робко, потом сильнее, наконец ударяет кулаком и, вспомнив, что агент испанец, произносит по-испански: отворите! Ответа нет. Бесполезно звать или стучать. Матрос отходит от двери и опять бродит по улицам. Час спустя Гарри замечает, что он подошел к самой воде. В отчаянии он останавливается. Разве лечь здесь на песок и уснуть?
В теплое время - это не Бог знает какая беда. Но теперь зима, дует северный ветер, и по обширному лиману стелется туман, а тут еще пошел частый и холодный дождь. Скоро на Гарри не останется сухой нитки. Оглядевшись, он увидел опрокинутую лодку. Постели и ужина от нее не жди, а от дождя она защитит. Гарри подполз под нее и растянулся во весь рост.
XXVIII. Опасное соседство
Постель Гарри Блью мягка, как перина, но заснуть он не может. Дождь проникает вместе с ветром и не дает ему спать. Гарри прислушивается к морскому прибою, к стуку дождевых капель, когда с дороги до его слуха долетают человеческие голоса. Теперь говорят у самой лодки, и Гарри слышит каждое слово. В отверстие, оставшееся от неплотно прилегающей к земле лодки, ему видны ноги незнакомцев. Он видит две пары ног в шароварах и две в плисовых штанах. Это калифорнийцы или испанцы и говорят они по-испански.
– Ты уверен, Кальдерон, что они пройдут здесь?
– Уверен, Лара. Лодка будет ждать их на пристани. Другого пути нет. Они скоро должны быть здесь.
– Они могли зайти еще куда-нибудь, - вмешался третий.
– Англичане много пьют.
– Чем больше выпьют, тем лучше для нас, - отозвался четвертый.
– Они хорошо вооружены, - говорит Лара, - и будут защищаться. Мы вернем наши деньги не без труда.
– Ты должен убить их, Лара!
– говорит Кальдерон.
– Разумеется. Если мы выпустим их живыми, они поднимут на ноги всю полицию. Надо убить их.