Сила возраста. Уроки старости для семей и молодежи
Шрифт:
Недуг, особенно тяжкий, делает бедняками, ибо лишает возможности жить хорошо; он ограничивает свободу; лишает возможности работать и обеспечивать себя самих и свою семью. Болезнь снижает качество жизни: достаточно подумать о недомоганиях, немощи и физической боли. И если правда то, что любой может заболеть, то старики болеют чаще остальных, а главное – гораздо труднее выздоравливают или не выздоравливают совсем. Поэтому болезнь для пожилого человека – не простой эпизод, временное недомогание, как может быть в другом возрасте, но часто она становится повседневной реальностью со всем своим бременем нужд и вопросов, на которые не всегда имеется ответ.
Пожилой больной беден, потому что у него меньше ресурсов, чем у других, именно в тот момент, когда возрастает его потребность в уходе, лекарствах и помощи, а значит, и в деньгах и конкретной поддержке. Если болезнь тяжелая или хроническая, он может утратить способность себя обслуживать и стать зависимым от других, во многих аспектах своей жизни или полностью. Но не всегда общество или среда, в которой он живет, предоставляет ему все, в чем он нуждается: часто бывает совсем наоборот.
Стареющее тело доставляет все больше беспокойства пожилому человеку: становится невозможным делать то, что легко давалось раньше, почти любое занятие требует большего напряжения, а главное – помощи других людей. Старение и недуги, которые часто его сопровождают, могут таким образом привести к постепенной утрате способности самостоятельно себя обслуживать, что делает человека более бедным, ведь он зависит от других в удовлетворении всех своих потребностей. Поэтому в пожилом возрасте болеть страшнее. И этот страх вскрывает нечто более глубокое – боязнь утратить автономию тела и ума, уже не поправиться, все больше приближаясь к смерти: эта человеческая слабость, присущая всем, проявляется, ощущается в собственном теле вместе с тяжким бременем страданий, ибо мы созданы для того, чтобы жить.
«Стареющий человек, – писал Жан Амери, проведший глубокий анализ драматических аспектов старения, – собственное тело которого отлучает его от мира, вынуждая заниматься только им, телом, более того, стать телом и ничем иным; он неизбежно осознает как нечто внешнее «бренную плоть», облекающую его и одновременно обнажающую его изнутри». Амери замечает, что старение – это процесс материализации, в ходе которого пожилой человек становится собственным телом. «Мне становится плохо при одной мысли, что я – это моя нога, мое сердце, мой желудок, все мои клетки, еще живые, но все менее способные к обновлению, и одновременно я – не всё это; ведь чем больше я сближаюсь с ними, тем больше становлюсь чужим себе самому, пусть и оставаясь самим собой» [18] .
18
Перевод цитаты выполнен по итальянскому изданию: Jean Am'Ery, Rivolta e rassegnazione. Sull’invecchiamento, Bollati Boringhieri, Torino 1988, сс. 60–62.
Недуг, утрата автономии, растущее осознание собственной хрупкости становятся причиной глубоких и болезненных переживаний. Многие старики начинают считать себя обузой для других или полагают, что их так воспринимают окружающие; люди, всегда делавшие все сами, вырастившие детей или добившиеся результатов в работе, прожившие жизнь в гордом сознании, что «им ничего ни у кого не нужно просить», обнаруживают, что они неспособны держать под контролем собственную жизнь. Сколь горьким может стать время зависимости, особенно в условиях безразличия или раздражения со стороны близких!
Бьяджо стыдился своей потребности в опоре для ходьбы. Несколько месяцев он пытался справляться в одиночку, волоча ноги и подыскивая случайные опоры. Когда его состояние здоровья ухудшилось настолько, что и это стало ему не под силу, он перестал выходить на улицу. Но те, кто познакомился с ним, встретив на улице, навещали его и дома. Он понял, что люди не питают презрения к его слабости, что помощь не была для них бременем, а дружеские чувства не ослабели из-за его недуга. Понял, что попросить помощи у друга не означает стать обузой. Тогда он согласился принимать помощь, чтобы вставать с кресла и передвигаться по дому. Понемногу он принял и ходунки, которые ему предложили. И наконец он сам попросил проводить его на прогулку. Так он вновь начал выходить на улицу.
В любом возрасте люди стыдятся показать свою слабость. Это почти природный инстинкт – выглядеть сильным и независимым. Часто мы слышим жалобы стариков, горько сетующих: «Во что я превратился!». Все это очень по-человечески. Болезнь постоянно ставит барьеры, вынуждает от многого отказываться, мешает выполнению самых простых действий повседневной жизни, накладывает ограничения. Даже самые простые вещи становятся сложными, а в голове вертится тревожная мысль: «Насколько еще у меня хватит сил?»
Это подобно кошмару, особенно если живешь один. В конце концов, утратить автономию означает утратить все: свой дом, свои вещи, свои деньги и возможность распоряжаться своей жизнью, которая может оказаться игрушкой в незнакомых руках, жертвой чужих решений.
В общественной жизни каждый выполняет различные роли в тех группах, к которым он принадлежит, в семье, в отношениях с другими людьми или на работе. В старости эта география отношений и ролей претерпевает глубокие изменения. Итальянский интеллектуал Арриго Леви, будучи уже немолодым, писал: «Ведь наступит и такое время, когда, каким бы ты ни был молодцом, кто-нибудь начнет подталкивать тебя сзади, чтобы выбраться вперед, и, толчок за толчком, мягко и неуклонно, выставит тебя на обочину» [19] .
19
Arrigo Levi, La vecchiaia pu`o att endere, Mondadori, Milano 1998, с. 53
С наступлением преклонного возраста люди обычно перестают работать. Работа – когда она была и когда ее не было – накладывала глубокий отпечаток на жизнь многих пожилых людей; она диктовала распорядок дня (подумаем о тяжком труде земледельца, о долгих переездах до места работы, о повседневных хлопотах по дому – уделе стольких женщин). Но работа – это не только средство для выживания или заработка: это и возможность обозначить собственную индивидуальность, играть определенную роль в обществе, целый мир отношений, порой единственных в жизни.
Симона де Бовуар отмечает: «Действительно, в работе существует почти всегда некая двусмысленность, ведь она одновременно создает зависимость и утомляет, но при этом является и источником интересов, элементом равновесия, фактором интеграции в обществе» [20] . Ей вторит и Арриго Леви: «Страх лишиться опоры в собственном труде может стать опустошительным. И в самом деле, именно это – первая проблема старости, которую следует решить, чтобы продолжать спокойно жить дальше» [21] . Работа дает ощущение востребованности, авторитетность в своей сфере деятельности, создает ответственность в отношении других людей, помогает организовать и распределить свое время, устанавливая сроки и цели. Работа дает достоинство; как часто старики с гордостью заявляют: «Я всю жизнь работал!».
20
Перевод цитаты выполнен по итальянскому изданию Simone de Beauvoir, La terza et`a, Einaudi, Torino 1971, с. 244.
21
Arrigo Levi, op. tit, с 59.
Теряя работу, человек выпадает из важного крута отношений, лишается ответственности, ощущает себя ненужным, утрачивает достоинство. Когда больше не работаешь, то из жизни уходит дружба, повседневные обязанности, цели. А это, в особенности для мужчин, представляет собой очень серьезную человеческую проблему. Поэтому, даже если в этом нет необходимости, пожилые люди стремятся, тем не менее, найти возможность продолжать работать, делать что-нибудь, пусть даже просто штопать или аккуратно складывать одежду.