Силиконовое сердце
Шрифт:
«Чем старше становишься, тем гуще накладываешь слой штукатурки и тем больше спиртного надо выпить твоему мужчине, чтобы не испугаться утром», — подумала она, поправляя кукольные локоны из выбеленных волос. Сегодня ей позвонил брат Евы, молодой и загадочный, и назначил встречу в одной из самых дорогих и престижных гостиниц, где и остановился. Татьяне он очень импонировал, во-первых, богат, что немаловажно, во-вторых, красив, что приятно само по себе, свободен и сексуален. Таня надела свое лучшее черное полупрозрачное платье с
«Он не устоит… это точно…. Все-таки я чертовски обаятельна, а главное, умна и хитра».
Дмитрий встречал Татьяну в номере люкс тоже во всеоружии. Модно мятые светлые брюки из парусиновой ткани, шлепанцы из мягкой кожи и яркий, терракотового цвета джемпер идеально сидели на нем, а главное, производили впечатление дорогих и качественных вещей.
Номер был шикарный — хрустальная люстра, стены в атласных полосатых обоях, кожаная мебель ярко-желтого цвета, красивые стеклянные стеллажи и прозрачно-воздушный журнальный столик, сервированный в японском стиле.
— Я надеюсь, ты любишь японскую кухню? — располагающе улыбаясь, спросил Дмитрий.
— Да, она не портит фигуру, и это сейчас модно, — несколько растерялась от неожиданно радушного приема и роскоши номера Таня.
Дмитрий пригласил ее к столу.
— Я заказал на свой вкус роллы, суши, шашлычки… Потом в джакузи закажем десерт и фрукты, хорошо?
— В джакузи? — переспросила Таня.
— Да, у меня далеко идущие планы насчет тебя. Надеюсь, что ты не против? Мы же не дети!
— Интересный ты мужчина, Дима. При Еве вел себя скромно, сдержанно, а сейчас полностью раскрылся и, как бы это помягче сказать…
— Распоясался? — подсказал он, смеясь, и пояснил: — Ева — человек другой формации. Она консервативна, замкнута, закомплексована, и ей бы не понравилось, что я флиртую с ее замужней подругой прямо у нее на глазах, — с этими словами Дмитрий расположился в кресле, закидывая ноги на стол, — совсем как американец.
— А ты психолог.
— Я — стилист.
— Я тоже всегда считала, что Ева несколько тяжелый человек, несовременная и зажатая, и всегда пыталась это исправить, но все безрезультатно, — подтвердила Таня, — она осуждала меня за связь с Юрием, когда я была замужем.
— По-моему, ты и сейчас замужем, — напомнил он ей.
Татьяна ловко отправила в рот суши, орудуя палочками, и ответила жуя:
— Зачем мне муж, который сидит в тюрьме? Развестись с ним — плевое дело. Кстати, за то, что я так легкомысленно отнеслась к тому, что мой супруг находится в тюрьме, а я продолжала вести обычный образ жизни, Ева тоже осудила меня. Да… она тяжелый человек, я с тобой согласна. Мне так же кажется, что мы с тобой похожи.
В другой ситуации Дима постучал бы по дереву.
— Родственников не выбирают, — вздохнул Дима, притворно поднимая глаза
— Я бы не хотела быть твоей сестрой, — ответила ему Таня, буравя его взглядом и облизывая палец, на который случайно капнул соевый соус. — Я бы предпочла, чтобы ты стал моим любовником.
— Приятно иметь дело с такой прямолинейной женщиной, и я постараюсь оправдать твое доверие. Но сейчас не смогу отдать себя на все сто процентов.
— Что случилось? Что-то с Евой? — спросила Татьяна.
— Сливового вина или рисовой водки? — вопросом ответил Дмитрий.
— Водки, — тряхнула она белеными кудрями.
Он налил ей и себе в маленькие рюмки японскую водку из небольшого пузатого графинчика и закурил.
— При чем здесь Ева? Не только она моя семья. Недавно в гостинице «Арктика» погиб товарищ моего отца.
— Ой, какая я неловкая, — проговорила Татьяна, — разлила водку.
— Я налью еще, — он повторил процедуру не дрогнувшей рукой.
— Меня удивило твое заявление. Как он умер?
— Очень странно и неожиданно, даже вскрытие не установило истинную причину его гибели.
— Совсем-совсем ничего? — уже оправилась Татьяна и с воодушевлением взялась опять за роллы. — Извини, я голодна.
— Правда, с ним видели одну девицу, поднявшуюся к нему в номер.
— Какая я сегодня растяпа! Опьянела, что ли? Так еще не с чего, если только от твоего вида, — смутилась Таня, вытирая салфеткой снова пролитую водку со стола.
— Я сегодня разливаю, а у меня руки не дрожат, — Дмитрий оставался невозмутимым.
— Так что с девушкой? — напомнила она ему.
— А ничего… Со слов администратора гостиницы и моего отца хоть и составлен фоторобот, но он, я уверен, ничего не даст. Таких девушек обычной наружности по Москве тысячи. Да я и не думаю, что она замешана в смерти Игоря, у него же не обнаружили никаких следов насильственной смерти! А девушек он любил. Наверное, случилось что-то с сердцем или давлением, а девушка испугалась такого горе-любовника. Смерть Игоря меня подкосила, я его тоже хорошо знал, — продолжал Дима. — После смерти Игоря осталось много вещей из его коллекции, которые отец передал мне. Я тебе сейчас их покажу.
Он встал, вышел из гостиной. Вернулся Дима с большим чемоданом-сейфом. Он отодвинул поднос с креветками и кальмарчиками, насаженными на шпажки, в сторону и взгромоздил чемодан прямо перед Таней. Замки щелкнули, и перед изумленной женой профессора предстали ослепительные сокровища.
— Это золотые божки с острова Пасхи, — объяснял Дима, затягиваясь сигаретным дымом, — а вот это ожерелье из настоящего, отборного жемчуга, собственноручно выловленного отцом у островов Французской Полинезии. Посмотри сюда, это различные сувениры из драгоценных камней, старинные золотые монеты, украшения.