Сильная женщина
Шрифт:
– Оль, давай ты за меня не будешь решать, как я отреагирую. Запрыгаю или не запрыгаю. Могла просто объяснить, я бы тебя отвез к гинекологу, специалист бы сделал нужные назначения.
Я внимательно на него посмотрела, потом не выдержала и озвучила свою мысль.
– Ты за меня переживал, что ли?
– А что не видно? Больше так не делай!
Его слова стали для меня шоком. Еще большим шоком стало то, что он подошел к моей кровати, опустился на нее и поцеловал меня в щеку. Это я его так напугала?
–
Тут уже у меня совсем пропал дар речи.
Роман.
После того как Ольга заснула, я поставил охрану возле ее палаты и поехал на стройку. Так мне было спокойней. Кто знает, что придет старику в голову?
Я уже настроился на серьезные убытки, но к счастью пострадало всего одно помещение. Пожар заметили и вовремя вызвали пожарных. На объекте меня встретил встревоженный Булут. Я прошел к поврежденному помещению. В нос ударил запах гари. Хотя огонь и потушили, стены обдавали жаром.
На несколько мгновений я почувствовал себя растерявшимся четырнадцатилетним пареньком, который не понимал, что стряслось. Вернее, это не укладывалось в голове. Я вернулся с улицы и наткнулся на отца в коридоре. Он кухонным полотенцем вытирал руки. На нем оставались бордовые разводы. Я попытался пройти в квартиру. Но меня остановил его окрик:
– Куда прешь, щенок!
Дверь в гостиную была приоткрыта. Я увидел тело матери, лежавшее на светлом ковре. Она не шевелилась. Рядом валялся нож. Я хотел зайти в комнату. Может быть, она была еще жива.
Но получил ощутимый подзатыльник, едва удержался на ногах.
– Ты что сделал?
– заорал я.
Он, молча, схватил меня за шкирку и выволок из квартиры, бросил своей охране и скомандовал:
– В аэропорт его!
Что я мог сделать против нескольких здоровенных лбов? Ничего. Меня посадили на рейс с сопровождающим. Так я оказался в Стамбуле. Потом узнал от крестного, что моя мать скончалась от сердечного приступа. Когда попытался по телефону заикнуться о том, что видел, крестный осадил меня, посоветовав не лезть в дела взрослых. Как же тогда я ненавидел отца! И то, что его через два месяца убили, было для меня самой лучшей новостью. Тогда я еще не задумывался о себе. О том, что я в чужой стране и заботятся обо мне до тех пор, пока на их счета поступают деньги.
Как только финансирование прекратилось, я оказался на улице. Там я и провел два года, пока не познакомился с Булутом.
Он и вывел меня из состояния задумчивости.
– Рома, брат, что происходит?
Некоторые реалии жизни в России были не для Аслана. Поэтому ничего рассказывать ему я не стал. Отправил его домой. Сам разобрался с полицией, съездил на очередной допрос и опять в роли потерпевшего. Я против насильственных методов решения проблем, но, может, плюнуть на принципы и киллера все же нанять?
К дому
Однако у ворот дома меня ждали три черных внедорожника, номера одного из них были мне знакомы.
Я остановился, вышел из автомобиля и направился к приехавшим гостям. Так как снаружи никого не было, я забарабанил пальцами по стеклу. С переднего пассажирского сиденья показался здоровенный детина, который, похоже, даже челюстью качал штангу.
Он распахнул заднюю дверь и оттуда раздалось:
– Здравствуй, Роман! Где же тебя ночью черти носят?
– Здравствуй, крестный.
Высокий, худощавый мужчина, которому недавно исполнился 61 год, выйдя из автомобиля, протянул мне руку для приветствия. Я пожал ее и спросил:
– Машины во двор загонять?
– Да. Дел ты наворотил. Одним днем не разгребу.
Я отдал распоряжение своей охране. Внедорожники загнали на территорию. Мою машину тоже перегнали. А мы с моим крестным Севастьяновым Артемом Денисовичем (в определенных кругах известным, как Сивый), не торопясь, пошли по дорожке к дому.
Прошли сразу на кухню, крестный расположился за столом и сказал:
– Неплохо бы для начала позавтракать.
Две женщины приходят днем на несколько часов убираться и готовят еду. Посторонних дома я не терплю. До недавнего времени обходился даже без охраны. Пока все не изменилось.
Поэтому, скинув пиджак и закатав рукава рубашки, занялся приготовлением нехитрого завтрака. Булута видно не было, наверное, еще спал.
Сделал омлет с грибами, разогрел выпечку в микроволновке, потом спросил:
– Кофе, чай?
– Давай кофейку. Ничего с одной чашки не будет.
Я сварил в турке кофе, разлил по чашкам. По тарелкам разложил омлет. Достал мясную нарезку. И сам сел за стол.
Крестный попробовал омлет, отхлебнул кофе и одобрительно закивал головой.
– Ох, Ромка, на все руки ты мастер. И бабки зарабатываешь, и готовить умеешь. Крестиком случаем не вышиваешь?
– Нет, крючком вяжу. Ты чего припылил? Кофе попить?
– Нет, Ром. Вот на днях Пашка мне на тебя долго жаловался. Теперь хочу твою версию услышать.
– М-м-м. Жаловался? На что же?
– Да говорит, дело одно ты ему запорол.
– Крестный, я к его делам никакого отношения не имел и не имею. Да и к твоим тоже.
– Это я знаю. Я все помню, Рома. И то, как нашел тебя в Турции спустя два года после смерти твоего отца. И то, что ты от денег его взял только то, что от "чистого" бизнеса было. А остальное мы с Пашкой разделили. И то, что раскрутился ты сам, когда другие молокососы наследство по кабакам просаживали. И то, что помощи никогда ни у меня, ни у Пашки не просил. Сейчас с какого перепуга ты в его дела полез?