Сильнее боли
Шрифт:
Тарас снова сплюнул, потому что во рту вдруг скопилась противная горечь. Он понял теперь, каково здесь приходится Кате. Совсем-совсем одной. Даже человек, живущий в лесной глуши или в пустыне, на необитаемом острове, на Луне – да где угодно, там, где нет людей, – и то не будет чувствовать тебя столь одиноким, как обитающий рядом с ними, но чем-то отличающийся. Не такой, как они. Другой. Не важно, лучше ли, хуже – просто иной. Как же страшно, наверное, Кате в этой озлобленной пустоте. В этом закрытом мирке, где нет места иным. Где «не такой, как все» – самое страшное ругательство, неизлечимый диагноз.
Когда
Сигарета, догорев до самого фильтра, обожгла пальцы. Тарас отбросил ее и достал новую.
А что, если все-таки взять Катю с собой? Насовсем. В их школе есть биолог, но в пятой, он слышал, как раз искали вроде бы… Да и она ж тут не только биологию преподает. И химию вон, и историю, и географию. Точно. Надо брать. Одно плохо – каникулы на носу. Зачем кому-то летом учитель? И где Катя жить будет? Тоже вопрос. Не у них же с мамой! Мама повесится.
И тут в голове у него замелькали вдруг такие мысли, что даже челюсть буквально отвисла и изо рта выпала сигарета. Тарас никак не ожидал, что способен на такое… Нет, не на действия, не на мечты даже какие-то, а всего лишь на мысли. Но тем не менее они появились и, как ни гнал их Тарас из головы, носились по ней серыми кошками, но выпрыгивать не собирались.
А подумал он о том, что Катерина вполне бы могла поселиться у них, и мама на сей раз и пикнуть не посмела бы, если бы он, Тарас, на Кате… женился! А что? А почему нет? Ведь она ничего не забыла, он понял это сегодня. Он видел ее глаза после того, как он… когда чуть было не… Он не настолько глуп, чтобы не разобраться в этом. А сам? А разве сам он не ощущал желание, вожделение, находясь рядом с Катей? Уже потом, когда перерезала она нить, по которой командовали Тарасом. То были уже его настоящие желания, определенные – дальше некуда! Ведь Катя очень ему нравится, что скрывать. Ведь прошлое не умирает навсегда, как бы нам этого ни хотелось. Так чего же теряться? Катя чертовски красива, красивее Гали, если быть объективным, она свободна, у нее нет, как у Гали, «приданого»…
«Что?! – Тарас, видимо, все-таки заорал вслух, потому что сидящая на заборе ворона испуганно каркнула, истошно захлопала крыльями и рванула ввысь. – Скотина! – Он вцепился обеими руками в волосы и принялся раскачивать голову, словно пытаясь ее оторвать. – Да за такие мысли тебя… за такое ты достоин…» – Тарас не мог придумать подходящего для себя наказания – все казалось ему слишком гуманным. Он почувствовал такую вину перед Галей, словно только что на самом деле облил ее грязью.
Тарас вскочил и бросился к
Неожиданно та распахнулась. На пороге стояла Галя. Сзади выглядывала улыбающаяся Катерина.
–Что с тобой? – окинула его растерянным взглядом Галя. – Ты что, выпил на дорожку?
–Н-нет, – промямлил Тарас, почувствовав себя и правда чуть ли не пьяным.
–Что-то у Марии случилось? Прогнала? – нахмурилась Катерина.
–У какой Марии? – совсем растерялся Тарас. Он перевел взгляд с Гали на Катю и обратно и с облегчением понял, что все хорошо. К подруге детства он по-прежнему относился с теплотой и даже больше немножко, чем просто к подруге, что уж скрывать от себя самого, но любил он все-таки Галю. По-настоящему. Больше всего. Больше самой жизни.
И все-таки как интересно… Вот они, обе рядом. Прошлое и настоящее. Брюнетка и блондинка. Черное и белое. Добро и… Нет-нет-нет, оборвал себя в ужасе он. Нет никакого добра, и уж никакого зла тут тем более нет, как нет в природе ничего абсолютного, как нет у нее даже этих цветов – черного и белого, ведь белый – это все цвета вместе, а черный – отсутствие света вообще. Лишь в сравнении можно что-то понять, как-то оценить то или иное действие, поступок, самого, наконец, человека. Не будь рядом с Катериной Гали – кто знает, не подумал бы он сейчас, что любит эту черноволосую, болотноглазую красавицу? Наверное, подумал бы. Но Галя рядом – и он видит, что любит ее. Для него она нужнее, чем Катерина. Нужнее и важнее, чем все…
Катя что-то говорила Тарасу, но он ничего не слышал. Он глядел в большие синие Галины глаза и ощущал себя высоко-высоко, в бескрайнем вечернем небе. Галя смотрела на него сначала испуганно, потом начала что-то понимать, и губы ее тронула неуверенная улыбка.
–Я люблю тебя, – сказал наконец он. – Ты – лучше всех.
Автобус опоздал минут на сорок. Но здесь это было в порядке вещей, хорошо, что вообще пришел.
Водитель, увидев Тараса с Галей, улыбнулся им как старым знакомым и подмигнул Тарасу:
–Ну че? Помогла Катька?
–Помогла, – кивнул Тарас. – Спасибо. – И протянул деньги за билеты. Но водитель царственным жестом оттолкнул его руку:
–Садись!..
Тарас пожал плечами, однако настаивать не стал. Когда они уселись в конце салона, где не было пассажиров, Галя удивленно шепнула:
–Чего это он?
–Не знаю. Он, когда ты сознание потеряла, посоветовал к Кате обратиться. Ну, теперь, наверное, нас друзьями считает.
–Или наоборот, – ухмыльнулась Галя, – полагает, что мы должны ему гораздо больше.
–Да нет, не тот это тип людей, – сказал Тарас. – Ему на самом деле приятно, что он, как ему кажется, помог людям. Это его возвышает в собственных глазах. И щедрость, которую он сейчас проявил, как бы подтверждает это возвышение. Он сам себя зауважал еще больше.
–Ты говоришь таким тоном, будто это плохо.
–Не плохо, наверное. Себя уважать надо в любом случае. Правда, сейчас он сделал нам «подарок» не за свой счет, так что…
–Да ладно тебе, – пихнула его локтем в бок Галя и положила голову ему на плечо, довольно что-то промурлыкав. Тарас и сам чуть не замурлыкал от счастья.