Сильнее бури
Шрифт:
– Окучку скоро кончите?
Михри посмотрела на отца. На этот вопрос следовало бы ответить бригадиру, но Муратали даже не поднял головы. О том, что он слышал Айкиз, можно было догадаться лишь по нарочито резким и сильным взмахам его кетменя. Старик словно хотел показать: он занят, ему ни до кого нет дела, и пусть его не тревожат попусту, не отвлекают… Айкиз усмехнулась, кивнула Михри, - мол, не расстраивайся, я все понимаю, - и, уходя, крикнула:
– Алимджан приехал! Зайди к нам как-нибудь вечерком!
Айкиз не заметила, что в это время еще один из колхозников, трудившихся в поле, разогнул спину и, опершись животом и ладонями на кетмень, злобным взглядом уставился на дорогу… Это был Гафур.
Сражение с целиной было в самом разгаре. Озирая степь слева направо, можно было проследить все этапы освоения целины. На левом краю степи весело бежала по земле почти незаметная в лучах солнца, неровная, с длинными зазубринами полоска пламени. Пламя словно тянуло за собой сизое покрывало из пепла, и когда на пепел ступали колхозники, за ними оставались отчетливые черные следы. От земли тут и там поднимались змеистые струйки дыма; это догорали корни степных кустарников. А рядом эмтээсовские бульдозеры и скреперы скребли, грызли, выравнивали землю, сдирая с нее бородавки бугров, засыпая буераки.
По распланированным полям, словно по морю, скованному штилем, работящими пароходиками плыли гусеничные тракторы, волоча за собой на буксире мощные агрегаты.
Неподалеку от шоссе экскаватор, выделенный межрайонной экскаваторной станцией, прогрызал продолжение канала. Айкиз невольно залюбовалась работой экскаваторщика, худенького паренька с пышной вьющейся шевелюрой, которая делала его похожим на отцветший одуванчик: стоит только дунуть, и разлетятся во все стороны светлые, легкие волосы. Лицо паренька выражало упрямство и ярость. Рукава его рубашки закатаны до локтей. На тонких руках, вцепившихся в рычаги, напряглись жилы и мускулы. Казалось, это не руки, а сплетения туго натянутых тросов. Экскаваторщик не сводил с ковша зоркого, внимательного взгляда. Пушистые брови его слились в одну светлую полоску. У него был вид человека, который не на жизнь, а на смерть схватился с могучим противником.
Айкиз не знала, что от паренька и впрямь требовалось большое упорство: под верхним метровым слоем земля оказалась твердой, как камень. Стальные клыки ковша, удаляясь об нее, отскакивали с коротким злым лязгом; приходилось несколько раз опускать и хорошенько нацеливать ковш, чтобы он наконец зачерпнул землю и вывалил ее на один из берегов. Если же смотреть со стороны - экскаватор действовал легко и безотказно: мощный ковш мелькал в воздухе, словно лодка качелей.
В степи вместе с отважными механизаторами Погодина и Смирнова трудилось немало дехкан из колхоза «Кзыл Юлдуз». Они выжигали степь, корчевали, сооружали оросители и водораспределители, прокладывали от шоссе дорогу к поселку, к тракторному стану.
По этой дороге и пошла Айкиз, поминутно отвечая на приветствия колхозников.
На строительной площадке, боевом участке Уста Хазраткула, тоже шла горячая работа. Участок был завален горками глины, гальки, песка, серого камня; тут и там зияли в земле широкие котлованы; фыркали грузовики, подвозившие строительные материалы, скрежетала бетономешалка. Уста Хазраткул, поспешивший навстречу «дорогому шефу», провел Айкиз к центру участка и, обведя его широким, хозяйским жестом, похвалился:
– Видишь, председатель? С соображением работаем!.. Решил я, понимаешь, не распылять силы, а действовать пока только на три фронта. Первым делом - ладим печь для обжига.
– Он загнул на левой руке корявый, облепленный засохшей глиной палец.
– Это раз. Еще - в земле ковыряемся, роем котлованы для фундаментов.
– Он загнул второй палец.
– Это два. И еще - возим стройматериалы, которые ты выцарапала у Султанова. Хотим все загодя приготовить,
– Третий палец Уста Хазраткул забыл загнуть: уж очень увлекся рассказом о своем нововведении.
– Покончим с одним, примемся за другое. Как, одобряешь?
Айкиз подняла голову. Чтобы посмотреть в лицо бригадиру, ей приходилось задирать голову. Улыбнувшись, сказала:
– Тем, что достойно похвалы, и похвалиться не грех. От души одобряю, Уста-амаки! Услышать бы такое от каждого дехканина, и больше мне ничего не надо1 А как у вас теперь с людьми? Хватает?
Уста Хазраткул на всякий случай принял безрадостно-сокрушенный вид:
– Грех жаловаться, товарищ Умурзакова. Сильно ты нам пособила, без тебя Кадыров совсем бы нас съел. Бригада у нас, конечно, маловата, но ничего, справляемся…
– Хитрите, Уста-амаки! Народу у вас теперь много.
– Айкиз окинула взглядом горки песка и гальки и спросила: - Наверное, и бетонщики есть?
Бригадир насупился, сдвинул на самые брови свою соломенную шляпу, сложил на груди руки и твердо, неуступчиво заявил:
– Бетонщиков в бригаде раз-два и обчелся. Видишь, мы камень возим.'Будем закладывать каменные фундаменты.
– Он искоса, настороженно посмотрел на Айкиз и, усмехнувшись, добавил: - А ведь ты тоже хитришь, товарищ Умурзакова! Выкладывай уж сразу, зачем пришла. Людей хочешь у меня забрать?..
– : Мне много не нужно, помирюсь на двух бетонщиках.
– Ай, нехорошо, председатель! Заставила Ка- дьфова дать мне людей, а теперь сама отбираешь.
Да ведь вас от этого не убудет, - засмея- яййЯГ’Айкиз.
– Вам недостаток в людях восполнить легко.
– Чем же это?
– Рационализаторскими идеями… Введите еще какое-нибудь новшество, вот у вас рабочие руки и высвободятся.
Уста Хазраткул помотал головой:
– Ай, спасибо тебе за науку, председатель, больше не буду хвастаться. А то ты, того гляди, оставишь Меня без людей, с одними идеями…
Айкиз хорошо понимала Уста. Хазраткула, - какому из бригадиров захочется ослабить свою бригаду!
– но притворилась огорченной и рассерженной.
– Я смотрю, вы тоже становитесь прижимистым, Уста-амаки… Дурной-то пример заразителен.
– Погоди попрекать меня, председатель!
– Без попреков, видно, не обойдешься. Вы еще не выслушали меня, а уже наложили резолюцию: отказать!
– Ну, говори, говори, зачем тебе люди. Послушаем…
– Понимаете, Уста-амаки, в колхозе «Октябрь» тоже строят поселок, но колхоз этот победнее нашего, строительную бригаду там только- только организовали. Опытных строителей в бригаде мало, бетонщиков вовсе нет. А без бетона как им обойтись? Я и подумала: вы, Уста-амаки, человек предприимчивый, с размахом, бригада у вас дружная, крепкая. Что вам стоит помочь соседу? Один поселок в степи погоды не сделает. Чтобы преобразить этот край, надо всю степь украсить новыми кишлаками. А октябрьцы могут от нас отстать… Пошлите к ним своих людей на недельку- другую. Они подучат соседей, покажут им, как надо работать, - и обратно…
По мере того как Айкиз говорила, морщины на лбу Уста Хазраткула разглаживались, взгляд светлел. Когда она замолкла, бригадир вздохнул облегченно, словно Айкиз не отнимала у него строителей, а предлагала прислать новых. Сдвинув шляпу со лба на затылок, он вытер платком лоб и с укором сказал: .- Что же ты мне голову морочила, товарищ Умурзакова? Так бы сразу и сказала: мол, для пользы дела надо поступиться парой бетонщиков…
– Так ведь я с этого и начала!
– Ай, председатель, ты речь повела издалека, а с нами надо прямо, по-простому. Ладно. Уступлю я октябрьцам своих ребят. Только пускай и сами пошевеливаются! Довольно им надеяться на других, ждать, когда яблоко поспеет и само свалится в рот!