Сильнее страха
Шрифт:
Рене задрожала. Так вот почему ей не ответили!.. Арс!.. Она понимала, что он хотел помочь, что рисковал… Но не знала до конца, правильно ли это он поступил, помощь ли это… ведь он обрек ее на существование без имени, без друзей, без надежды… Он был ее последней надеждой на помощь… Она существовала все эти годы как тень, в вечном страхе и одиночестве!.. Но это действительно спасло ее, на время…Она знала только, что сейчас он поступает не так, не хорошо. Он должен был догадаться, что раз с ним поддерживает связь Эгорегоз, значит, о ее местонахождении скоро узнает Аалеки.
Музыка смолкла, и Тоно с Тесс вернулись. Тоно сразу заметил ее потерянность и бледность и рассвирепел. Он схватил Дрего за грудки и резко поднял к себе:
— Что ты ей сказал, сукин сын? Повтори это мне!
— Тоно! — Тесс испугалась его неистовству.
— Ты не понимаешь!.. Между нами связь длиннее времени, которое ты ее знаешь, и намного крепче! — заявил Дрего, с трудом освобождаясь от его рук, — Рене сама скажет тебе это же!
Тоно повернулся к Рене, игнорируя просьбы Тесс, успокоиться и сесть. К ним уже бежали официанты. Дрего успокаивающе кивнул им.
— Рене!
— Тоно, я прошу тебя, сядь… Я умоляю… — шептала Тесс испугано.
Тоно сел и наклонился к Рене:
— Как ты? Может, пойдем отсюда?
Она лишь помотала головой, оглушенная. Она не могла разговаривать. Она боролась со страхом и одиночеством, с болью и отчаяньем.
— Мы с Рене понимаем друг друга. Она знает, что я ей — друг. Преданный друг. Верно, Рери?
Рене не отвечала и Тоно, огорченный ее молчанием, резко повернулся к Дрего.
— Дуралей! Ей нет до тебя никакого дела!
— Тоно, я прошу тебя… — снова испугалась Тесс.
— Тесс, прости. Мы испортили тебе вечер, но… — сказал Арс.
— Тоно, Арс, я прошу вас оставить ваши споры, хотя бы до конца вечера. Это становиться невыносимым. И нам несут ужин.
Тоно опустил взгляд, а Дрего продолжал, как ни в чем ни бывало.
— Тесс права. Отложим наш разговор. Это не тема для беседы за ужином. Поговорим о другом. Например, о еде. То, что заказали мы с Рери похоже на картину художника- импрессиониста. Взгляните только на эти креветки…издалека я принял их за лица…
— Да, пожалуй, походят… — улыбнулась Тесс, стараясь разрядить обстановку, — правда, Рене? Тебе нравиться блюдо?
— Да.
— А приправа?
— Да.
— Но ты не притронулась к соусу… — сказал внимательный Арс, — Попробуй, дорогая, поверь, это перевернет твои представления о вкусе!
Он налил соус в свою ложку, наклоняясь ближе, протянул ей на пробу. Но Рене, вдруг выпрямилась и подняла глаза.
— Я уже говорила Арс, вкус у меня изменился. Точнее, у меня просто его нет. Мои вкусовые рецепторы атрофировались… вернее сожжены многочисленными препаратами по регенерации рецепторных волокон. Я не чувствую вкуса еды уже несколько лет. Запах обострился, но вкус пропал. Поэтому, мне все равно, есть ли блюдо с соусом, или без него. Все равно, даже если бы ты заказал самое изысканное блюдо на свете, или самое гадкое. Простите.
— О, дорогая, прости, мы не знали! — произнесла Тесс, искренне удивившись, — Ничего, если спрошу, как это случилось? — тут она взглянула на Тоно, поменявшегося в лице, и готового броситься на Дрего, и испугалась, — Но, пожалуй, это неуместный вопрос, об этом, конечно не хочется вспоминать… Извини.
— Нет, ничего. Все равно этого не забыть. Это случилось в плену… В лаборатории, где меня держали, ставились различные опыты на чувствительность нервных волокон к различным раздражителям… Вообщем, с тех пор, я ничего не ощущаю.
— О, боже! — Тесс в отчаянье от крайне неловкой ситуации кинула умоляющий взгляд на Тоно. Но тот, по-прежнему, не отрываясь, следил за Рене, ожидая полного выхода ее чувств. Она начала говорить, ее тон, ее жесты и, главное слова, все говорило о том, что боль и страх, накопившиеся за все это время, переполнили ее и готовы выплеснуться, принеся долгожданное облегчение. Тоно помнил, как Эмм предупреждал его об этом, и он считал, что подобный кризис может быть очень важен и полезен, но, все же Тоно отчаянно волновался.
— Прости, пожалуйста, Рене, я не знала!..
— Арс знал. Ты можешь его спросить, если захочешь. Он все знает обо мне.
— Рери…
Неожиданно даже для себя, Рене встала, прерывая его объяснение. Правду он все равно бы не сказал, не решился бы. И оттого, что Дрего испугался, она почувствовала головокружение и дурноту, начинался приступ паники. Отчаянье подсказало, что если сейчас она поддастся страху, он станет непреодолим. Она покроется пятнами прямо перед ними!.. Этого допустить она не могла.
— Довольно слов. Я хочу танцевать. Нет, не с вами, — поспешно остановила она поднявшихся было соперников, — Я найду с кем.
Она вышла в светящийся круг, полузакрыв глаза, как в пропасть. Но, неожиданно, там ей стало легче. Она почти ничего не видела. Тогда Рене выпрямилась, и невидящим взглядом обвела зал, словно с вызовом. Сейчас, она смогла бы начать танец и одна. Это было не то, чего она боялась. И тут же, словно почувствовав это, к ней в круг поспешил мужчина. Она приняла его руку, не взглянув, он обнял ее, обжигая спину горячей ладонью, и они поплыли в танце. Зал создавал особую акустику внутри каждого круга танцующих, особая музыка, звучала для каждой пары, ритм подбирался с учетом частоты жизненного ритма партнеров. Каждый круг медленно, или быстрее плыл по своей орбите. Сидящим за столами они казались светляками, парящими над цветком. Она чувствовала чужие горячие руки на своем теле, а щеку обжигало дыхание, сводя ее с ума запахами выпитых коктейлей. Ерунда, это можно стерпеть! Страшно совсем не это…
— Так что ты ей сказал? — Тоно повернулся к Дрего, опасно сверкнув глазами.
— Не твое дело, — невозмутимо отвечал тот, откинувшись на спинку кресла, — ты ведь ей… только друг, а нас связывает нечто большее.
Арс откровенно усмехнулся, он был уверен, что Тоно не решиться обнародовать здесь, при Тесс свой брак. Но Тоно не собирался больше ничего скрывать
— Я ей муж. А ты — никто. Она не хочет видеть тебя, ясно?
Тесс при этих словах вгляделась в лицо Тоно, точно не узнавая. Но Тоно смотрел на Дрего