Сильнее всех преград

Zetta

– Вам нужно в больничное крыло, – сообщил он, будто ничего особенного не произошло. – Кое-какие шрамы, вероятно, останутся, но если немедленно воспользоваться бадьяном, возможно, удастся избежать даже этого. Пойдёмте.

Они уже дошли до двери, когда Снегг остановился и сказал тихим голосом, полным холодной ярости:

– А вы, Поттер... вы ждите меня здесь.

Астория бежала по коридору, расталкивая идущих навстречу ребят и даже нечаянно выбив у кого-то из рук учебники. Но ей было всё равно. Слух о битве с тяжёлыми последствиями в заброшенном туалете быстро распространился по факультету. Гриффиндорцы только об этом и говорили, обсуждая действия Гарри, но как назло не называя имени второго участника. Астория подсознательно поняла, кто этот второй, и сейчас, забыв об уроке заклинаний, мчалась в больничное крыло. Только почти уже добежав до палаты, она вдруг остановилась как вкопанная. Если она навестит Малфоя средь бела дня, то велика вероятность, что её кто-нибудь увидит. А такой визит, мягко говоря, может вызвать непонимание как у её друзей, так и у слизеринцев. Что они подумают о ней... о них?

«Господи! – мысленно воскликнула Астория, заламывая руки и заставляя себя повернуть назад. – Ну почему всё так! Я же не могу не увидеть его! Мне необходимо знать, что с ним всё в порядке».

Погружённая в эти печальные мысли, она медленно шла в сторону гостиной Гриффиндора, и вдруг почувствовала очередной толчок в плечо: на сей раз кто-то промчался мимо неё. Она обернулась: это была Джинни, которая неслась сломя голову и тоже не заметила подругу.

– Гарри! – запыхавшись, прокричала она. Астория снова повернулась, замедляя шаг. Джинни обняла появившегося в конце коридора Поттера что есть силы: – Боже! Ты не ранен? Что случилось? Весь факультет на ушах!

Астория замерла, затаив дыхание, боясь услышать ответ.

– В туалете я столкнулся с Малфоем. Я не хотел с ним драться, но так вышло... – удручённо пролепетал Гарри, и сердце Астории зашлось от волнения. Поттер говорил таким подавленным тоном, когда дела были действительно плохи.

– Ты что, – в голосе Джинни явно слышался ужас, – ты что, убил его?

– Нет, – выдохнул Гарри. Сердце, кажется, перестало биться совсем. – Я сильно его покалечил. Джинни... Я не хотел! – в его голосе слышалось глубокое раскаяние. Астория, услышав самое главное, медленно пошла дальше, пытаясь собрать мысли воедино. Когда она поворачивала за угол, то услышала, как подавленность в голосе Гарри сменилась решимостью, и он, думая, что кроме них с Джинни в коридоре никого нет, закричал:

– Я понял, что не хочу никого убивать! Никого, ты понимаешь? Ни Малфоя, ни Беллатрису, ни Волан-де-Морта! Я НЕ ХОЧУ!

Как Драко ни сопротивлялся заботам мадам Помфри, всё же он должен был признать, что она великий врач. Вовремя применённый экстракт бадьяна быстро залечивал следы ущерба, нанесённого заклятием Поттера.

– Останется пара шрамов, мистер Малфой, но думаю, это не страшно. Они украшают мужчину, ведь так? – подмигнула Драко мадам Помфри, осматривая вечером его грудь после повторного бадьянового компресса. – И всё же, как это вы умудрились?

– Упал с метлы, – ввернул Драко первое, что пришло в голову. Он надеялся, что заведующая больничным крылом не слишком пристально следит за составом команды Слизерина по квиддичу, в которой он по-прежнему числился ловцом, но не сыграл в этом году ни одного матча.

– На скалы что ли упали? – изумилась мадам Помфри. – Или на стадо ежей?

Драко засмеялся: после того, как Помфри по его убедительной просьбе не пустила в палату Пэнси, сотрясающую воздух бессмысленными восклицаниями, её забота стала ему на самом деле приятна, да к тому же головная боль вроде бы поутихла.

– На поле кактусов, – отшутился он и, плотнее прикрыв одеялом левую руку, взял со столика книгу, которую ему передал заботливый Блейз.

Книга оказалась сборником рекомендаций для тех, кому нечем заняться в больничной койке. Здесь были различные головоломки, задачи на сообразительность, кроссворды и даже анекдоты. Привыкнув к постоянной головной боли, Драко сейчас чувствовал себя словно не в своей тарелке, поэтому решил поразмышлять над задачками с целью потренировать мозг и отвлечься от гораздо более трудной головоломки под названием «Дамблдор».

Пока он конструировал различные логические цепочки, солнце неумолимо катилось за горизонт, освещая замок красно-оранжевым светом. Окна больничного крыла выходили на запад, и Драко, оторвавшись от книги, стал наблюдать за заходом небесного светила. Он задумался о природных явлениях, о смене дня и ночи и о том, что это не солнце всходит и заходит, а Земля вращается вокруг него. «Интересно, – подумал он, – а если вдруг произойдёт какая-нибудь катастрофа, если вселенная взорвётся и исчезнет, то что же будет тогда? Ничего? Так не может быть... Что-то всё равно будет. Не может же быть так, чтобы ничего не было».

Ничего представлялось ему чёрной дырой, у которой нет ни начала, ни конца. И жутко было представить, что всё вокруг исчезнет и бесследно поглотится этой дырой. Конец света... Почему так говорят? Почему именно света? Никто же не говорит «конец тьмы». Потому, наверное, что свет несёт в себе жизнь. Даже травинка не вырастет без солнца. Как жить в вечной темноте? Не чувствовать тепла, не различать свет и тень? Как жить, когда ты на тёмной стороне... когда ты Пожиратель смерти?

Астория прокралась в больничную палату, когда взошла луна. Драко был здесь один; он лежал на одной из центральных коек, положив руку на прикроватный столик. Астория бесшумно подошла, сняла мантию и села на краешек кровати. Пока она пробиралась сюда из гостиной, её глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что расслабленные пальцы Малфоя что-то держат. Аккуратно выудив книгу и положив себе на колени, она переместила руку спящего слизеринца на кровать и накрыла своей. Сейчас, пока он спал, Астория могла беспрепятственно наслаждаться этими осторожными прикосновениями.

– «Сборник для больных бездельников», – прочитала она шёпотом и, улыбнувшись, раскрыла книгу на первой попавшейся странице. Там был какой-то ребус в картинках. Астория хотела зажечь свет на конце палочки, но подумала, что это может разбудить Драко, и продолжала вглядываться в текст, пользуясь лишь призрачным лунным мерцанием. Прочитав и решив ребус почти до конца, она вдруг почувствовала, как прохладные пальцы непроизвольно сжимают её ладонь. Её сердце оглушительно забилось, и, отложив книгу в сторону, она посмотрела на Малфоя.

Он спал крепким сном, лёжа на боку. Его спокойное лицо выражало умиротворение. На нём не было тех глубоко врезавшихся страданий и отчаяния, какие привыкла видеть Астория в последние месяцы. На бледном лбу не было обычной складки задумчивости, исчезла сосредоточенность и напряжённость. На лицо падали светлые волосы, которые, растрепавшись, придавали ему непривычный, но такой милый вид. Астория, не удержавшись, провела по ним свободной рукой, пытаясь зачесать так, как обычно делал сам Драко. От этих новых прикосновений она вся затрепетала, еле сдерживаясь, чтобы не прижать его к себе. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках пульсировало. Драко, словно почувствовав это, приоткрыл глаза: