Сильнее всех преград

Zetta

Он видел, как она облегчённо вздохнула. Слава Мерлину, для неё было достаточно того, что Драко не убийца. И ей пока необязательно было знать, что Волан-де-Морт в таком случае прикончит его самого.

Близился конец мая. У Драко и Астории снова не было возможности видеться: Астрономическая башня по указанию Волан-де-Морта должна была стать местом убийства директора Хогвартса, и поэтому Драко по возможности избегал её; Выручай-комната больше не открывалась, видимо, посчитав, что работа с Исчезательным шкафом завершена, а встречаться где-либо ещё было весьма опасно. К тому же Драко снова стали донимать головные боли, усиливающиеся тем, что срок выполнения задания подходил к концу, и нужно было действовать немедля. Когда он встречался на уроках или в коридорах школы

со Снеггом, то замечал его выжидающий взгляд, направленный словно внутрь его разума. Обычно Драко вежливо кивал ему и отводил глаза, поскольку с приближением критической даты ему всё меньше хотелось с кем-либо общаться, а уж тем более на терзающую его тему. Его даже на мгновение посетила идея: может, всё-таки предпринять последнюю попытку образумить Асторию и заставить выкинуть его из головы, обидев её так, что она не захочет больше с ним встречаться. Это, по крайней мере, дало бы ей шанс жить нормальной жизнью, не связанной с теми опасностями, которые угрожают ей сейчас. Но, хорошо всё обдумав, Драко отогнал эту мысль, убедив себя, что нужно идти до конца. Если Волан-де-Морт его убьёт, это несомненно причинит Астории боль. Но если он сам отвергнет её, даже ради спасения, будет гораздо хуже. Малфой прекрасно это понимал, особенно после того ночного разговора. Для неё гораздо страшнее его личное предательство, чем то, что он сражается на стороне Тёмных сил.

Наступило тридцатое июня. Тянуть дальше было нельзя: учебный год подходил к концу, да и из штаба то и дело приходили гневные письма от Беллатрисы, настойчиво интересующейся, когда же Драко приступит к выполнению своей “великой” миссии. В тот день он с самого утра не находил себе места. Пытаясь отвлечься от мрачных дум, он кое-как отсидел древние руны и сдвоенную трансфигурацию с гриффиндорцами, среди которых, кстати, не было Поттера. На перемене перед нумерологией под изумлённым взглядом Блейза Драко всё же ушёл, направившись в пустую гостиную Слизерина, чтобы побыть в одиночестве. Пока он спускался в подземелье, в голове роились саркастические мысли о том, что вряд ли ему перед смертью понадобится этот предмет, равно как и все остальные.

Однако около входа в гостиную его уже поджидал Снегг, будто знал, что Драко уйдёт с урока. Он как всегда всё знал...

– Надеюсь, вы достаточно хорошо подготовились к сегодняшнему заданию, – монотонно начал Снегг, и Драко постарался придать себе решительный вид. Голова снова трещала как разрезаемый арбуз, а сверлящий взгляд чёрных глаз Снегга только добавлял масла в огонь.

– Вполне, профессор, – с усилием сказал он, приказывая голове работать нормально.

– Я помогу вам.

– Не стоит, – начал Драко, но Снегг перебил его:

– Это уже не вам решать, мистер Малфой. Я поклялся защищать вас, и сегодня последний день, когда есть возможность это сделать. Когда вы намерены начать действовать?

– В полночь.

– Вам уже дали указания?

– Да, – Драко поморщился, вспоминая детально расписанный Беллатрисой план убийства Дамблдора.

– Ну что ж, – протянул Снегг, – Тёмный Лорд рассчитывает на вас. Не подведите. Вы знаете, что в таком случае будет с вами и вашей семьёй.

Драко хотел высказать всё, что он об этом думает, но воспоминание о том, что Снегг спас ему жизнь, удержало его. Он лишь еле заметно кивнул.

– Тогда до встречи, – с мрачным торжеством молвил Снегг, повернулся к Драко спиной и бесшумно удалился. Один из портретов на стене подал голос:

– О чём речь, молодые люди?

Проигнорировав вопрос бестолкового портрета, Малфой вошёл в гостиную и рухнул на чёрный диван, закрыв лицо руками. До полуночи оставалось не так много времени, и тогда – либо он умрёт, либо переступит через себя и совершит убийство. Голова болела всё сильнее, комната расплывалась перед глазами, и он, промучившись ещё полчаса в холодной гостиной, вышел через тайный проход в коридоре на школьный двор.

Двор был необычайно пуст, что было характерно лишь для учебных часов. Драко шёл и шёл, не замечая, куда несут его ноги. Он пытался освободиться от мыслей, но ничего не получалось.

Убей

или умри. Альтернатив немного и, что бы он ни выбрал, результат будет ужасен.

Мимо пролетел маленький эльф, стрекоча крылышками. Малфой остановился и огляделся вокруг. Он уже был на деревянном мосту. На один миг в его гудящую голову закралась сумасшедшая идея сбежать с территории Хогвартса и скрыться там, где Волан-де-Морт его не найдёт. Но мысль о матери, которая, судя по письмам, переживала за него ещё сильнее, чем он сам, вернула его в суровую реальность. Драко с тоской посмотрел на замок. Сейчас он казался величественным как никогда. Он так мечтал учиться здесь, закончить тот же факультет, что и его родители, устроиться на престижную должность в Министерстве и продолжать семейные традиции Малфоев... Но это было в детстве. Тогда он не знал, что эти традиции заключались в служении Тёмному Лорду. А если бы знал, что бы это изменило? Хотя, попади он на другой факультет, всё могло сложиться иначе. Но в Слизерине нужно было вести себя как все: презирать маглорождённых, считать себя выше других по положению и тому подобное. Но тут же ему вспомнилась Дафна. Девочка из небогатой семьи, полукровка, которая, попав в Слизерин, ничуть не поменяла своих принципов. Он раньше не обращал столь пристального внимания на её поведение, но теперь вспомнил, как она защищала Гермиону Грейнджер, Колина Криви, да того же Хагрида от нападок и издевательств Крэбба, Гойла и его самого. В ней был внутренний стержень, которого Драко не замечал все эти шесть лет. А ещё более крепкий характер был у её младшей сестры...

– Драко!

Изящная фигурка в чёрной мантии и красно-жёлтом шарфе около Западной башни помахала ему рукой. Сердце забилось быстрее. Он запрятал в уголок сознания все свои мысли и пошёл ей навстречу. Через пару минут он уже стоял шаге от неё. Они были укрыты листвой векового дуба как от школьного двора, так и от окон башни.

– Как ты узнала, что я здесь? – спросил Драко, стараясь не думать о том, что, возможно, видит Асторию в последний раз.

– Окна кабинета Флитвика выходят сюда.

– И ты сбежала с урока?

– Вроде того... – она смутилась, и Драко невольно залюбовался её румянцем, – я вышла за учебником, который будто бы оставила в спальне.

– А если нас увидят? – лукаво улыбнулся он, перенимая её настроение.

Астория подняла на него глаза, подобные двум озёрам, и в их глубине промелькнула тревога.

– У меня сегодня весь день душа не на месте. Не знаю почему, но я поняла, что мне необходимо увидеться с тобой.

– Астория, нам нельзя вот так открыто общаться, – мягко сказал Драко, поражаясь её интуиции и в то же время ругая себя последними словами. – Я веду себя как конченый эгоист.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу быть рядом с тобой, хочу вот так стоять и разговаривать – просто, как делают это все остальные... Но я не должен. Я уже говорил тебе, почему.

– Я не уйду, пока не скажу тебе главного.

– Ты удивительная... – прошептал Малфой, не устояв перед её отвагой. Истинная гриффиндорка, пришла сюда, чтобы повидать его, рискуя очень многим, начиная с дружбы с однокашниками и заканчивая собственной жизнью. Он смотрел на неё так, как будто видел впервые. Астория еле заметно вздрогнула. Она дрожала от его взгляда, в то время как должна была дрожать от страха. Но чувство страха за себя было ей, похоже, неведомо.

Драко шагнул вперёд и порывисто её обнял. Он и не думал, что так сильно нуждается в ней, в её поддержке. И его мучило то, что он не может всего ей рассказать. Астория замерла. Он запустил пальцы в её тёмные шелковистые волосы, скрепленные заколкой, и ласково провёл по ним, пропуская сквозь пальцы. Она чувствовала, что тает в его руках, и молила небо лишь о том, чтобы это никогда не заканчивалось. Драко коснулся её подбородка, мягко приподняв голову. Он рассматривал её лицо в мельчайших деталях, исследуя пальцами каждый дюйм и стараясь навсегда запомнить её красоту. Он готов был многое отдать за то, чтобы касаться её, ощущать рядом её присутствие... Синие глаза лучились теплотой, и она тихо прошептала: