Сильнодействующее средство

Сигал Эрик

— Это я понимаю. Но мне надо будет позаботиться о Лиз.

— Знаю, — мягко ответила она. — Только о тебе тоже кто-то должен позаботиться.

Возникла короткая пауза.

— Спасибо, Тони, — тихо сказал Адам. — Буду тебе очень благодарен, если придешь.

Вокруг свежевырытой могилы собрались человек двадцать. Декан, коллеги с женами, сотрудники лаборатории, студенты. И среди них чуть в стороне стояла только что прилетевшая из Вашингтона Антония Нильсон.

Работники похоронного бюро, привычные к любым, в том числе и к самым необычным проводам

умерших, приготовили для участников церемонии цветы, чтобы положить в гроб как последний знак уважения.

Когда у могилы остались только Адам и Лиз, сами собой сорвались с его губ строчки из «Гамлета». Почему-то именно они показались ему сейчас как никогда уместными.

Он человек был в полном смысле слова. Уж мне такого больше не видать!

Адам медленно опустил цветы на гроб.

7

Сэнди

Как ни странно, Сэнди Рейвен без горечи вспоминал свои юношеские годы. Он почти не отдавал себе отчета во взаимной неприязни родителей, и в его памяти детство осталось как время самой чистой любви. Не чьей-нибудь любви к нему, а его тайной страсти к своей однокласснице Рошель Таубман. Он пылал к ней таким чувством, каким, наверное, можно было расплавить алмаз.

В те времена Рошель еще не являлась той лучезарной богиней, которая вскоре украсит обложки журналов «Вог», «Харперз базар» и «Силвер скрин». Тогда она была просто первой красавицей средней школы номер сто шестьдесят один.

Но все же и тогда она была стройна и хороша собой, с высокими скулами, блестящими медными волосами и бездонными глазами. Сэнди же был неуклюжим, приземистым очкариком рыхлого телосложения, с цветом лица, напоминающим овсяную кашу.

Она едва его замечала, если не считать того, что по мере приближения выпускных экзаменов стала обращаться к нему за помощью по математике и естествознанию. Но Сэнди ни капельки не обижался на столь потребительское к себе отношение.

Ему достаточно было и того, что каждое их занятие заканчивалось словами типа: «Сэнди, ты такой замечательный!», или «Век тебя не забуду». Однако, когда экзамены закончились, у Рошель тут же случился провал в памяти, и вплоть до окончания следующего семестра она о нем даже не вспомнила.

Все это время Сэнди страдал от неразделенной любви.

— Мальчик мой, не принимай это близко к сердцу, — пытался приободрить его отец. — Помни: даже если сейчас ей больше нравится капитан футбольной команды, наступит время, когда его чары померкнут. Ты сам не заметишь, как вы, словно в кино, пойдете друг другу навстречу под бурные овации зрителей. Представь себе: на вас устремлены миллионы глаз, а вы бросаетесь в объятия друг другу.

— Ой, пап, — с восторгом воскликнул тогда Сэнди, — как ты красиво придумал! Это ты откуда взял?

— Из фильма, конечно, — усмехнулся отец.

Учебный год еще не закончился, так что Сэнди успел похвастать успехами своего отца в Голливуде. И он недвусмысленно намекнул предмету своей страсти, что его отец занимает отнюдь не последнее место в студии «XX век —

Фокс».

Рошель тут же необычайно оживилась и заявила:

— Не знаю, что я буду без тебя делать, Сэнди. Ты же пойдешь на естественное отделение, а я — на театрально-музыкальное. Когда же мы станем видеться?

— Телефон еще никто не отменял, — с ноткой сарказма заметил он. И поспешил галантно добавить: — Когда тебе понадобится помощь в занятиях, не стесняйся, звони.

— Конечно, позвоню, — прощебетала она. — Как-то не было повода говорить об этом, но я должна сказать, мне жаль, что твои родители расходятся.

— Спасибо, — ответил Сэнди. — Наверное, так будет лучше для нас всех.

— Но ты сможешь видеться с отцом?

— Вообще-то, он как раз прислал мне билет на автобус, так что я все лето проведу у него в Голливуде.

— Здорово! Вот бы и мне поехать!

«Да уж, — подумал он, и сердце у него забилось чуть быстрее. — Я бы тоже хотел взять тебя с собой».

— Обязательно пришли мне открытку. — Она одарила его улыбкой соблазнительницы. — Если, конечно, вспомнишь о старых друзьях.

Первая поездка в Калифорнию была незабываема.

Во время обеда Сидни на своем «Шевроле» подрулил к воротам студии на углу Пико и авеню Звезд.

Охранник тут же узнал отца, отдал ему честь и улыбнулся.

— Доброе утро, мистер Рейвен. Что-то вы сегодня позже обычного.

— Да вот, сына ездил встречать.

Охранник помахал им рукой.

— Приветствую вас, молодой человек. Добро пожаловать в город грез.

Сидни медленно направил машину к парковке, давая сыну возможность как следует разглядеть студию. Первые четыреста метров у Сэнди было ощущение, будто они попали в другую эпоху.

Несметные полчища рабочих укладывали рельсы железной дороги, их товарищи рядом возводили фасады старинных домов — это были декорации для фильма «Хелло, Долли».

В студийной столовой, располагавшейся в здании, чей фасад он узнал по «Убийству в Пейтон-Плейс», имелось небольшое возвышение, на котором стоял стол для высшего начальства. В эту категорию отец Сэнди еще не входил. «Шишки» обычно приглашали к своему столу актеров, в данный момент снимающихся в главных ролях. Сегодня это оказался Чак Хестон в костюме астронавта.

На Сэнди, однако, большее впечатление произвел вид общего зала: он выглядел так, будто подвергся нападению полчища горилл — существа в бурых шкурах заполонили всю столовую и как ни в чем не бывало уписывали сандвичи, запивая их кофе.

Отец объяснил, что это массовка из эпопеи под названием «Планета обезьян», в котором «кучка обезьян-переростков гоняется по всему свету за Чаком Хестоном. Это будет что-то необычайное».

Казалось, отца все знают и любят. Поедая своего тунца с рисом, Сидни то и дело отвечал на приветствия всяких приматов, как, впрочем, и других зверей голливудской породы. Сэнди был потрясен.

— В моде мюзиклы, — объявил отец за ужином. И стал рассказывать о том, как «Звуки музыки» неожиданно попали в струю и теперь американцы требуют новых и новых фильмов в том же жанре. — И еще у меня есть идея блокбастера. Помяни мое слово, малыш, это будет настоящий хит.