Сильнодействующее средство
Шрифт:
Адама ее выбор сперва озадачил. Но ровно до того момента, как он увидел, где именно она заказала столик. Рядом с гигантским бассейном.
Глядя ему прямо в глаза, Тони нежно произнесла:
— Перед тем, как мы приступим к пиршеству, я хочу получить полагающийся мне подарок.
Проследив за ее взглядом, устремленным на вышку для прыжков, Адам понял, чего от него ждут.
— Плавки, надеюсь, при тебе? — спросила Тони.
— Да. Точнее — на мне.
Она улыбнулась.
— Отлично. А теперь продемонстрируй мне былую доблесть
— Перестань, Тони, столько лет прошло…
— Это будет принято во внимание высоким жюри, — радостно возвестила она. — Ну давай же, прыгни для меня разок.
Адам двинулся в раздевалку, быстро разделся, сделал пару наклонов, чтобы размять мышцы, и, волнуясь, направился к вышке.
Он шагал по лестнице, утешая себя тем, что это все-таки не спортивная вышка, а вдвое ниже. Поднявшись на мостик, Адам занял стойку, а внизу все вдруг разом смолкли: при виде его мускулатуры и уверенной позы все предвкушали предстоящее зрелище. Адам сделал глубокий вдох, шагнул вперед, оттолкнулся и мастерски «ласточкой» вошел в воду.
Он вынырнул, отыскал глазами Тони и покричал:
— Довольна?
— Ни в коем случае, — улыбнулась она. — Я не успокоюсь, пока не увижу хотя бы одно сальто.
— Хочешь, чтобы я шею себе сломал? — заныл Адам.
— Нет, — покачала головой Тони. — Хочу убедиться, что ты мне не зря хвалился.
Он рассмеялся, подплыл к краю бассейна и одним ловким движением вскочил на бортик.
Когда Адам вновь появился на вышке, даже официанты замерли и задрали головы вверх. По его жилам побежал адреналин, сердце бешено забилось. Адам быстро шагнул к краю мостика, высоко подпрыгнул, поджал ноги, перекувырнулся через голову и чисто вошел в воду.
На сей раз наградой ему были общие аплодисменты.
Гордый собой, Адам повернулся к Тони, ожидая похвалы. Та с восторгом хлопала в ладоши.
— Еще! — прокричала она, как юная поклонница на рок-концерте.
— Нет, — помотал головой Адам. — Теперь твоя очередь.
— Ладно, — уступила она. — Давай обедать.
Возвращаясь вечером в свое бунгало, Тони снова заговорила о том, что произошло днем.
— Знаешь, — сказала она, — на вышке ты совсем другой человек. Когда ты летишь к воде, ты такой красивый… Даже не знаю, с чем сравнить.
Когда они обустроили свое бунгало, Лиз приняла их приглашение погостить, благо в саду имелся и небольшой гостевой домик.
Обстоятельства, при которых две женщины встретились во второй раз, разительно отличались от их первого знакомства. На похоронах Макса Тони держалась в сторонке и всячески выражала свое сочувствие. Сейчас же она отчетливо уловила силу привязанности между Адамом и Лиз, и в ней проснулось инстинктивное чувство соперничества.
Демонстрируя, как того требовали приличия, интерес к детскому психоанализу, Тони в то же время не считала нужным особенно скромничать относительно своей работы в министерстве.
Она в открытую говорила о влиянии, которое ей пришлось пустить в ход, когда она направила судебных исполнителей для охраны директора одной клиники во Флориде, который по просьбе беременных женщин делал им аборты.
В этой связи у них с Адамом состоялся единственный неприятный разговор за все время, что они были вместе.
— Жаль, что ты недолюбливаешь Лиз, — заметил он по возможности беспечным тоном.
— С чего ты взял?
— Считай, что это мое предположение, — ответил он. — Ну, скажи, при всех твоих заслугах, так ли уж обязательно было хвастаться тем, что ты отстаивала чье-то право на аборт, перед женщиной, страдающей бесплодием?
— Перестань, Адам, — рассердилась Тони. — Извини, если я, как ты говоришь, «хвасталась». Но ведь Лиз живет в реальном мире, в котором большинство женщин могут иметь детей и рожают их. Ты же не можешь всю жизнь ограждать ее от разговоров, травмирующих ее психику.
— Ладно, не нужно только седлать моего любимого конька и говорить о деторождении. Просто впредь постарайся быть тактичнее, хорошо?
Тони уже научилась распознавать момент и, когда требуется, могла сменить пластинку.
— Вот в чем твоя неотразимость: в тебе непостижимым образом сочетаются трепетность натуры и мужская сексуальность.
Устоять перед столь явной лестью он не смог. И мгновенно переключился на гораздо более волнующие мысли.
Остаток месяца пролетел со скоростью оборотов центрифуги, которая в данном случае разгоняла частицы душевной энергии.
В последние курортные выходные наступила кульминация.
Как-то само собой вышло, что сразу после утренней прогулки они занялись укладкой чемоданов. Сборы происходили в той самой спальне, где они провели весь этот счастливый месяц. Теперь же между ними словно происходила беззвучная, но жаркая дискуссия.
Неожиданно Адам пробурчал:
— Не хочу, чтобы это кончалось.
Тони подняла на него взгляд, исполненный боли от предстоящей разлуки.
— Я тоже, — тихо сказала она.
После неловкой паузы Адам закончил:
— Тони, это не должно вот так закончиться.
— Мы будем в каком-то часе лёта друг от друга, — напомнила она, отлично понимая, что это слабое утешение.
— Нет, — не унимался Адам, — этого мало. Мы должны быть вместе.
Он был прав. Именно в этом и заключалось самое главное.
Тони посмотрела на него и спросила:
— Думаешь, ты смог бы жить в Вашингтоне? В Институте здравоохранения возможностей не меньше, чем в Гарварде.
— А может, лучше тебе перебраться? В Бостоне полно знаменитых адвокатских контор.
— Адам, для меня Вашингтон — совершенно особенное место. Я не могу объяснить словами, что такое динамика политической власти. Я еще в самом начале карьеры — и не только в правительстве. С января я начинаю вести еженедельный семинар по конституционному праву в Джорджтауне, это для меня большая честь.