Сильнодействующее средство
Шрифт:
— Нет. Поскольку я временно только лаборантка, Дмитрию не нравится, когда меня так называют. Так что спросите просто «Аню». — Помолчав, она весело добавила: — В этом есть и свое преимущество: вы ненароком не попадете на него.
Адам понимающе рассмеялся.
— Вы правы. Это большое счастье. А себя я представлю как «друга», можно? Так будет верней. А то еще подумают чего…
— Хорошо, — согласилась она. — Это вы правильно решили.
Ради Хедер Адам заставил себя сидеть и выслушивать сентенции доктора медицины Малькольма Шонберга, «настоящего профессора».
После первой встречи психиатр настоял на том, что требуются еженедельные консультации — «в целях восстановления нормальных взаимоотношений между всеми сторонами».
Как истинный адвокат, Тони являлась на эти сеансы, вооружившись целым ворохом аргументов в свою защиту.
— Доктор, я ничего не могу с этим поделать, — жаловалась она. — Я не могу сражаться с эдиповым комплексом. Дочь требует, чтобы в школу ее отвозил отец.
— Потому что он со мной разговаривает! — кричала Хедер. — Ему интересно мое мнение обо всем на свете.
— Но, девочка моя, — взмолилась Тони, — мне это тоже интересно, даже очень.
— Мам, не ври. Не отрицаю: ты что-то произносишь, во всяком случае, рот открываешь, но это же не разговор, а допрос свидетеля в суде. Мне иногда кажется, что ты пытаешься задобрить суд.
Топи снова поворачивалась к арбитру:
— Вот видите, доктор, мне приходится конкурировать с идеальным отцом! Это же нереально!
— Папа тоже не идеал, — уточнила дочь. — Но он хотя бы старается. Внимательно слушает, когда я ему что-то рассказываю. А ты меня спрашиваешь, что думают мои подружки о шансах республиканцев на выборах. Ненавижу эти разговоры! Мне эта политика до лампочки! Может, тебе лучше принять приглашение в Джорджтаун?
— Какое еще приглашение? — встрепенулся Адам и уставился на жену.
Застигнутая врасплох, Тони кинулась защищаться:
— Только что получила. Хедер случайно услышала мой разговор по телефону.
— Ну вот что, родители, — взорвалась девочка. — Может, выясните свои отношения потом? В данный момент вы должны заниматься моими проблемами.
Адам с Тони разом устыдились и смущенно поглядели на доктора Шонберга.
Хедер расплакалась.
Обнимая рыдающую дочь, Адам бросал на жену испепеляющие взгляды.
Домой ехали в мертвой тишине. Из-за того, что жена строит какие-то далеко идущие планы за его спиной, Адам чувствовал себя не просто униженным — он не мог успокоиться, что узнает такие важные новости, по сути, случайно. Но с этим можно было разобраться и позже. Пока же главное — вернуть душевное равновесие дочери.
— Ну вот что, — объявил он, изображая беспечность. — Мне в голову пришла потрясающая идея. Почему бы нам на Рождество не поехать в горы? На лыжах покатаемся.
Тони понемногу оттаивала.
— Здорово.
— И вот еще, — продолжал Адам, довольный уже тем, что его инициатива перемирия встретила поддержку хотя бы у одного члена семьи. — Мне говорили об одном замечательном курорте в Канаде, рядом с озером Гурон. Там отдельные домики и большой крытый бассейн с подогревом. Далековато, конечно, но я бы поехал. А ты, Хедер? Я бы тебя поучил нырять с вышки. Помнишь, я тебе обещал?
Раздавшийся сзади голосок убедил Адама, что он вернул себе расположение дочери.
— Ой! — воскликнула девочка с неподдельным восторгом. — Вот было бы здорово, пап!
Насчет столь же успешного разрешения своей второй проблемы Адам никаких иллюзий не питал.
После перенесенного эмоционального кризиса Хедер за ужином лишь поковыряла в тарелке, после чего молча удалилась к себе и стала готовиться ко сну.
Адам прошел на кухню и заговорил с женой:
— Что еще за предложение из Джорджтауна?
— Очень лестное. Честно! — ответила Тони, пытаясь загладить тот факт, что скрывала от мужа свои планы. — В Школе права Коннектикута неожиданно уходит преподаватель, место освобождается в конце следующего семестра. Я как раз сегодня хотела с тобой обсудить.
— Что значит — обсудить? Мне кажется, ты уже все решила сама.
— Вообще-то, да. Все оргвопросы я бы могла решить в один день и к вечеру прилететь назад. Мне кажется, я заслуживаю того, чтобы немного расправить крылышки, как считаешь? Тем более что заодно можно было бы оживить кое-какие связи в Вашингтоне, а то обо мне уже начинают забывать.
— А как же Хедер? — возмутился Адам.
— Мне дали одну фантастическую няню, которая согласна в свой выходной день за ней присматривать, — ответила Тони.
— Няню? Мы разве с тобой не условились, что не будем заочными родителями?
— Ладно, — легко согласилась Тони. — Но ты же каждую среду можешь быть дома!
— Перестань, ты прекрасно знаешь, что это не так, — возразил Адам. — У меня в подчинении целая лаборатория, а кроме того, бывают еще внеочередные больные.
— Ну что ж, ты тоже ей не чужой, предложи свое решение.
Адам помолчал, потом, все еще кипя, сдался:
— Пожалуй, надо посмотреть на эту няню.
Миссис Эдвина Мэллори оказалась такой приятной и расторопной женщиной, что временами складывалось впечатление, что дочь действительно с нетерпением ожидает ее еженедельных визитов.
Это происходило по средам. Когда к половине одиннадцатого вечера Тони возвращалась домой, пожилая няня успевала накрыть на стол, привести кухню в образцовый порядок и уложить Хедер, проследив, чтобы все уроки на завтра были сделаны. Няня и в самом деле была уникальна.
Благодаря еженедельным отъездам Тони Адам получил возможность регулярно говорить по телефону с Аней Авиловой. Таким образом он следил за ее настроением и мог при необходимости ее приободрить.
Временами его одолевало искушение назначить ей свидание. Но он себя останавливал, внушая себе, что обманывается в собственных чувствах. Точнее, ему не хотелось идти у них на поводу.