Сильнодействующее средство
Шрифт:
Однажды в середине октября — это опять была среда — позвонила Тони и сообщила, что не успевает на последний рейс в Бостон. Миссис Мэллори еще наводила порядок на кухне.
Адам в раздражении взглянул на часы и нахмурился.
— Ты что, проводила семинар на протяжении шести часов?
— Ни в коем случае! — рассмеялась жена. — Но я забрела на коктейль, устроенный в честь заезжей знаменитости, и не уследила за временем. Переночую в «Мариотте», а утром вылечу первым же рейсом. Если не будет неожиданностей, успею проводить Хедер в школу.
После паузы она негромко
— Послушай, не сердись, мне жаль, что так вышло.
— Не переживай. Дело житейское, — ответил Адам не слишком убедительно.
Он положил трубку, и ему пришла в голову одна мысль.
Ведь давнишний патрон и любовник Тони, бывший министр юстиции, теперь, кажется, преподает в Джорджтауне в Школе права.
В первый момент Адам отругал себя за то, что позволил себе усомниться в самом дорогом человеке. Он-то ведь тоже бывает в отъезде, но ему и в голову не приходило загулять на стороне.
Однако уже через полчаса он, сам того не желая, набрал номер гостиницы «Мариотт».
— Алло, — с некоторым удивлением ответила Тони.
Ну, слава богу!
— Звоню сказать, что соскучился, — произнес он, стараясь говорить как можно более уверенно.
— Спасибо, Адам, — ответила Тони. — Приятно это слышать.
— Но учти: это не должно войти в привычку, — предостерег он. — Ты хорошо поужинала?
Она рассмеялась.
— Что ты со мной, как с ребенком? Да, съела суп и сандвич. Заказала в номер.
Они немного поболтали, обменялись нежностями и пожелали друг другу спокойной ночи.
Адам положил трубку. Его не покидало ощущение, что в номере с Тони находится кто-то еще. Странно, но эта мысль его нисколько не встревожила, скорее наоборот. И он позвонил Ане, чтобы сообщить об изменении в своих планах.
— Привет, — ответила она. — Вот и среда. Наконец-то!
— Да. Я тут подумал… Что, если я попрошу Миссис Мэллори остаться, а сам нанесу тебе персональный визит? Что скажешь?
— Неужели нужно еще спрашивать? — ответила Аня.
21
Сэнди
В первые три года учебы в Массачусетском технологическом личная жизнь Сэнди Рейвена не то чтобы была скудна — она попросту отсутствовала. В летние каникулы он наверстывал упущенное, предаваясь плотским удовольствиям в Калифорнии. Но к выпускному курсу твердо решил, что с таким режимом — монашеским затворничеством зимой и распутством летом — пора кончать.
Что мешало Сэнди вести полноценную личную жизнь в Кембридже? Ответ был мучительно прост. Здесь ни на кого не производил впечатления тот факт, что его отец — крупный продюсер в Голливуде. Сам же он не отличался ни высоким ростом, ни смуглой кожей, ни мужественными чертами лица. Но то, что в его силах, Сэнди решил изменить.
Для работы над фигурой он купил набор гирь, хотя, к своему стыду, чтобы перетащить их в свою комнату из вестибюля, где их сгрузила служба доставки, пришлось звать на помощь двух товарищей. Со всей скрупулезностью исследователя Сэнди изучил брошюру с рекомендуемым комплексом упражнений и приступил к планомерным тренировкам, сочетая их для большей эффективности с потреблением протеина в порошке — это должно было ускорить рост мышечной массы.
Странная это была братия — студенты-технари. Привычные к самой жесткой конкуренции — и одновременно исключительно терпимые к странностям друг друга. Барри Уинник не просто благодушно терпел непонятное рычание и кряхтение, которое теперь доносилось из комнаты Сэнди ни свет ни заря, но и согласился его страховать, когда Сэнди качал пресс, лежа на гимнастической скамье.
— Обещаю тебе, Рейвеи, — заявил Барри, наблюдая за стараниями соседа, — если тебе это поможет, я тоже попробую. Мне тоже с девчонками не больно везет. Что у тебя мышцы растут, я вижу. Но как ты собираешься достичь своей «триединой задачи», я себе не представляю. Особенно в части роста. Или собираешься растягиваться, часами вися в дверном проеме?
— Уинник, — возмутился Сэнди, — ты меня что, совсем за идиота держишь? Черт с тобой, хотя мой план и секретный, тебе, как другу, его открою. Загар и мужественную физиономию я рассчитываю обрести с помощью специальной лампы — я ее скоро куплю. Благодаря силовой гимнастике — раздамся в плечах. Но главное будет зависеть от того, услышит ли мой призыв доктор Ли.
— Ты говоришь о профессоре Чо Хао Ли из Сан-Франциско?
— Вот-вот. О том самом, кто применяет рекомбинантную ДНК для синтеза гормона роста.
— Ага, я слышал — его еще называют соматотрофин. Применяется для лечения детей-карликов. А какой помощи ты ждешь от Ли?
Сэнди сел и отер с лица пот.
— Я ему написал, попросил сжалиться и из чистого сострадания сделать мне инъекцию.
— Из какого такого «сострадания»? У тебя средний рост, сто семьдесят пять. Так ведь?
— Да, — согласился Сэнди, — если выпрямиться. Но этого чудовищно мало. Я попросил профессора увеличить мой рост хотя бы до ста восьмидесяти пяти.
— Да ты что? Такое количество гормона тебя в гроб вгонит! И зачем тебе приспичило стать такой верстой?
Сэнди посмотрел на Барри и покачал головой, словно говоря: «Тупица! Неужто не понятно?» Слова ему не понадобились. Он просто показал на развешанные по стенам фотографии Рошель — в таком количестве, что они вполне могли заменить собой обои.
— Ты что, никак не успокоишься? Я думал, ты давно ее из головы выкинул.
— Я не хочу выкидывать ее из головы, — ответил Сэнди. — Я хочу ее добиться. А в прессе пишут, что она предпочитает лосей в голливудском стиле.
Барри задумчиво посмотрел на однокашника и буркнул:
— Черт бы тебя побрал, Рейвен. Я-то тебя за нормального держал. Ну, по сравнению с другими здешними чудиками. Но теперь вижу, ты от них мало отличаешься.
— Я это запомню, — огрызнулся Сэнди. — На свадьбу приглашения не жди.
— И не рассчитываю, — возмутился Барри. — Я ростом не вышел.
С нетерпением Сэнди ожидал ответа доктора Ли. Когда по истечении двух недель письмо так и не пришло, он набрался храбрости и позвонил в Сан-Франциско. И, как ни странно, попал на самого профессора.