Сильнодействующее средство

Сигал Эрик

— Ты скажешь наконец, в чем дело?

Изабель ответила кратко:

— Дело в Карле.

— Не понял… — удивился отец. — Неужели Прахт… сделал что-то неподобающее?

— Нет, нет, что ты!

— Тогда что случилось, скажи ради бога!

По лицу девушки было видно, что она собирается сообщить что-то очень важное и крайне для нее неприятное.

— Он заблуждается, — произнесла она едва слышно.

— Как, это?

— Его гипотеза не подтверждается. Я много раз проверила все его расчеты —

они не согласуются с его выводами.

— Но он ученый мирового уровня! Один из крупнейших в вашей области, — возразил Реймонд.

Изабель стукнула кулаком по столу.

— Пап, я же не спорю, что у него фантастическая голова. И он столько сделал для науки, что его репутация вполне оправдана. Но на этот раз Карл ошибается. И очень сильно.

Реймонд покачал головой. Он был смущен и встревожен. Впервые он поставил под сомнение способности дочери. Он боялся, что ошибка закралась именно в ее вычисления.

Реймонд попытался сохранять спокойствие и объективность.

— Изабель, а почему это для тебя так важно? Разве это не проблема Прахта? — Он посмотрел ей в глаза и понял, что она что-то недоговаривает.

— Пап, — пролепетала дочь, — я выдвинула кое-какие собственные гипотезы и думаю, что полученные мной данные решительно опровергают существование «пятой силы» как таковой.

Реймонд помолчал. В словах дочери он уловил опасность. Должно быть, этим и объяснялся испуг Изабель.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — наконец спросил он. — Вместо того чтобы совершить прорыв в неведомое, ты бросаешь камень в собрание самых выдающихся мировых ученых. А точнее — бомбу.

Изабель кивнула.

— Я понимаю, пап, понимаю. Но я уверена как никогда. Видишь ли, ничего запутанного в моем опровержении нет — в том-то вся его сила.

Реймонду да Коста постепенно передавалась убежденность дочери. В конце концов, она еще никогда не ошибалась.

— Кто-нибудь об этом знает?

— Нет, конечно. Поэтому я и рвалась поговорить сначала с тобой.

— А где твои доводы?

— В тетрадках. Но если хочешь взглянуть на мои расчеты в обобщенном виде — смотри сюда.

Она достала из кармана сложенный листок бумаги. Пробежав глазами расчеты, Реймонд почувствовал, как тревога уступает место настоящей эйфории.

— Боже мой, — прошептал он. — Невероятно!

— Пап, можешь мне поверить — я не ошибаюсь. Моя гипотеза выдержит самую придирчивую проверку.

— Знаю, Изабель, знаю. Я просто ошеломлен. Ты только представь себе, какие это может иметь последствия! Какой дебют!

Она уронила голову.

— Что такое? — спросил отец.

— Ты не понимаешь! Как ты себе это представляешь? Я буду опровергать теорию собственного научного руководителя?

Да, подумал Реймонд, это действительно будет сенсация.

Изабель помотала головой.

— Это так ужасно! Мне кажется, я не смогу с ним так поступить.

Реймонд знал, что надо делать.

— Изабель, в науке поиск истины не означает безусловного почитания авторитетов. Единственный критерий — это честность. Ты должна опубликовать свое открытие.

— Знаю. Но нет никакой необходимости делать это прямо сейчас.

— Ты это о чем?

— Если дождаться, пока пройдет годичная конференция, то назначение Карла в Массачусетский технологический останется в силе. Куда мне спешить-то?

— Изабель, ты ничем не обязана этому человеку.

— Это не так. Он великий педагог. Он ко мне был более чем великодушен.

— Перестань, — увещевал отец. — Если бы на твоем месте был Прахт, стал бы он придерживать публикацию чего-то действительно важного?

Изабель чуточку подумала и тихо сказала:

— Думаю, что стал бы. Я уверена.

Рей переменил тему.

— Что ж, уже поздно, а ты перевозбудилась. Давай-ка ты сейчас отдохнешь, а потом мы с тобой обсудим все заново, на свежую голову.

— Хорошо, папа, — ответила Изабель, в душе радуясь возможности отложить решение.

Домой ехали в гробовом молчании.

Реймонд достаточно хорошо изучил дочь, чтобы понимать, как она огорчена и разочарована. Но именно затем он и остается рядом с ней, сказал он себе.

Реймонд да Коста снова играл в жизни дочери главную роль.

36

Адам

Процесс развода для Адама Куперсмита оказался куда более мучительным, чем он мог себе представить.

Спустя три дня после телефонного разговора Тони успокоилась настолько, что решила пригласить Адама в дом, дабы вместе объявить новость дочери.

Объяснение оказалось сложным вдвойне, поскольку все заинтересованные стороны чувствовали себя обманутыми или виноватыми. Либо и то, и другое сразу.

Раньше случались непродолжительные периоды, когда Тони мучилась угрызениями совести из-за того, что недостаточно хорошо выполняет свои обязанности жены и матери, слишком много сил отдает работе, не оставляя времени на семью.

Теперь она убедила себя, что разрыв не есть результат ее невнимания к мужу, Просто Адам, который клялся ей в любви и верности, увлекся другой женщиной.

Реакция Хедер потрясла их обоих. Узнав, что отец уходит, девочка разрыдалась. Она решила, что Адам бросает ее — ради гипотетической лучшей семьи.

И как ни странно, сердилась она не на отца, а на мать.

— Это все ты виновата, мам. Ты думаешь только о своей проклятой карьере. Только о ней и говоришь, а до папы тебе дела нет.