Сильные женщины. Их боялись мужчины
Шрифт:
— Спрашивать о личной жизни актрисы на седьмом десятке лет несколько рискованно. Об этом говорить смешно, это не тема. Я человек другого поколения, а сегодня и в морали другие законы. Я никогда не ставила себе задачи нравиться мужчинам. Может быть, поэтому и нравилась. Давать же советы нет смысла, нынешняя молодежь, нынешние влюбленные живут по иным моральным правилам, нежели те, которым обучали нас. Нас обучали нравственности, а сегодня обучают безнравственности. И преодолеть эту тенденцию достаточно тяжело и потому обидно, ибо тенденция эта бесперспективна. Я уверена, что, к сожалению, многим нынешним молодым, когда они будут в состоянии анализировать прожитую жизнь, будет тяжело от ощущения греха.
— Весьма, наверное, греховной была и Мэрилин Монро, которую сравнивают с вами. Я имею в виду женские черты, сексуальность. Вам наверняка об этом говорили?
— Сопоставлять меня с Монро так же странно, как и с Брижит Бардо. Мэрилин — любимая звезда американского кинематографа. Нет, я с нею не сопрягаюсь. Да и не хочу.
— В этом вы, по-видимому, правы, ибо мужчинам, простите, виднее. И все-таки — вы сегодня любите? Я имею в виду, конечно же, мужчину.
— Я уже упомянула о своем возрасте.
— Для женщины, как вы знаете, возраста не существует. Тем более для такой, как вы.
— Спасибо, конечно, но все же на этот вопрос я могу не отвечать.
— Тогда я спрошу иначе? Вы можете полюбить?
— Нет.
— Так категорично. Вы полагаете, что все отлюблено и все чувства в прошлом: «Не жалею, не зову, не плачу…»?
— Я считаю, что всему свое время. Каждый возраст имеет свои преимущества, и нет ничего смешнее влюбленных пожилых дам, которые, влюбившись, необыкновенно глупеют и становятся забавными для общества. Этакими общественными игрушками и поводом для анекдотов. Зачем же таким образом портить свою биографию? Не хочу.
— Дорогая, несравненная Татьяна Васильевна, вопросов больше нет.
2000
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: ЧИСТЫЕ ТРУДЫ НА ЧИСТЫХ ПРУДАХ
— Дорогая Галина Борисовна, я слышал о том, да собственно и видел, что в ваш театр ходит народ не бедный, а тот, что пообеспеченней, побогемней. Это правда? И хорошо это или плохо?
— Разный ходит народ. Но я думаю, что обеспеченный зритель это не главный наш зритель. Исконным зрителем «Современника» всегда была техническая интеллигенция, студенты. Мне приятно видеть, как и сегодня молодеет наш зрительный зал, и я думаю, что он молодеет не случайно и на наши спектакли приходят не случайные молодые люди. Это внуки тех, кто когда-то стоял в очередях за билетами еще в тот ефремовский «Современник», но тот зритель не мог быть богатым в ТОЙ нашей стране. Другое дело, что и раньше, и сейчас «потребителями» нашего театра были потребители дефицита. Помните, когда книжки покупали с красивыми корешками, чтобы образовать из них «интеллектуальную» стенку. Что же, действительно вечерами вокруг театра стоят дорогие машины, зал вмещает 800 человек, а двор наш небольшой. Мне кажется, что цены мы держим нормальные, но, как и в советские времена, возле театра крутятся спекулянты, которых я всегда ненавидела.
— Выходит, что вы театр не дефицита, а театр рынка. Не обижаетесь?
— А что же тут обижаться? Мы и впрямь «дети рынка», а может быть, уже и «бабушки рынка». Это нормально, мы живем современными реалиями.
— Вас считают волевой, сильной женщиной, и я добавлю — успешной, ведь вы победили этот рынок, вы востребуемы?
— Я бы сказала, что я вместе со своим театром как бы еще в пути, мы пока еще ничего не преодолели. Ведь каждый день может что-то произойти. Мне помогают друзья, спонсоры, но этого мало. Пока государство поддерживает театр, он на плаву. Но если подпитка прекратится, то для театра это будет трагедия, ошибается тот, кто думает, что можно прожить только на дружеских отношениях. Ведь спонсор это временное понятие.
— Вы как-то не среагировали на мой неоднозначный комплименту что вы сильная женщина.
— Я всякая. От природы я, по-видимому, человек не сильный, даже слабый. Но обстоятельства, жизнь, профессия актера и в особенности режиссера в какие-то моменты заставляли меня быть сильной.
— А то, что вы много лет были рядом с таким великим человеком и актером, как Евгений Евстигнеев, это сделало вас сильнее?
— Сильнее? Нет. Я думаю, что рядом со мной сильнее стал он. Близость с ним меня сделала, быть может, мудрее, но только не сильнее.
— А то, что у вас талантливый сын, которого уже знает вся страна, это делает вас увереннее и сильнее?
— Этот ваш вопрос не вызывает во мне внутреннего отклика. Ведь на все, что касается моего сына, я реагирую кожей, сердцем. Какая мать не будет счастлива и горда за своего сына? Тем более что мой сын — мой близкий друг. И я не понимаю, сильнее ли я от того, что мой сын талантлив и знаменит, просто он мое счастье, моя внутренняя гордость. Но сильнее от того, что Денис Евстигнеев мой сын, я не стала.
Я разговариваю с Галиной Борисовной Волчек, легендарной моей современницей, выдающейся женщиной XX века, талантливой актрисой, неординарным режиссером. Без ее имени непредставим современный театр. Если вникнуть в ее биографию, то становится ясно, что эта женщина и впрямь очень сильный человек. Знаковые вешки ее личной и творческой биографии это подтверждают: творческая близость с великим Ефремовым, от которого 30 лет назад она приняла на свои женские плечи целый театр, жизнь и развод с гениальным актером Евгением Евстигнеевым, блистательные гастроли еще в глубоко советские времена в Америке, небольшие, но засевшие в памяти нескольких поколений роли в театре и кино, создание уникального театрального коллектива из едва ли не самых первых актеров страны (Гафт, Неелова, Ахеджакова, Толмачева, Филатов, Глузский), рождение и воспитание сына Дениса, который стал талантливым режиссером, и, наконец, мировая слава — театр «Современник» во главе с Волчек — ведущий театр страны.
С Волчек досужие разговоры не проходят, с ней на пустяковые мелкие темы не поговорить. Если рассуждать о театре, о ее режиссерской судьбе, то сразу по потолку, по самой высокой планке. Но что делать, хоть наш театр в последние годы и поднял свой престиж и иные залы публика набивает сполна, но далеко не всех читателей интересуют дотошные подробности театральной кухни. Вот почему в разговоре с Галиной Борисовной мне пришлось лавировать между серьезными проблемами современного театрального искусства и вопросами, которые, конечно же, в первую очередь интересуют публику, то есть подробности личной жизни…
— Галина Борисовна, недавно мне пришлось беседовать с Александром Ширвиндтом, выдающимся нашим курильщиком трубки, на табачные темы. Ширвиндт и трубка — понятия неразделимые. Но вы-то что, все смолите и смолите, от сигареты прикуриваете сигарету. Вы тоже неисправимый курильщик?.
— А что делать? Случился грех когда-то по молодости, а сейчас с этим бороться гораздо труднее.
— Сейчас лето, самая горячая пора для абитуриентов. По-прежнему молодые люди рвутся в актеры. А с каким качеством вы бы не советовали поступать в театр?