Сильвио Берлускони – Премьер Италии
Шрифт:
Что это? Социальный политический «pax» (мир – поитальянски)?
Он, этот «pax», исторически еще не наступил, и наблюдатели были склонны полагать, что шла последняя перестройка, смена и смягчение позиций перед новым ожесточенным сражением правоцентристских и левоцентристских сил. Левоцентристы во главе с премьером Д’Алемой, испытывали сильное давление со стороны правого центра, но не желали уступать. К концу 1999 года они оказались значительно потесненными и не избежали правительственного кризиса.
На выборах в парламент шла борьба за каждый голос. Победили сторонники правоцентристского «Полюса» («Поло») во главе с Сильвио Берлускони.
Именно к такому повороту событий готовились наблюдатели в Италии. И здесь могла произойти «сенсация». По сложившейся практике, в случае ухода в отставку правительства, Президент слагал с него полномочия, выдавал «зондирующий мандат» одному из парламентских лидеров на формирование Кабинета. По логике, таким лицом мог стать один из представителей «Полюса» Берлускони. И здесь скрывалась «мина замедленного действия». От мандата премьера «Полюс» отказывался и требовал, ощущая свою силу, назначения парламентских выборов. Правые шли ва-банк, рассчитывали разгромить левый центр в открытом бою и не дать ему прийти в себя в начале XXI века. Так развивались события сразу после Рождества, в первые же недели 2000 года.
А что же Беттино Кракси? Будучи исторически левым, он оказался на стороне… правых. От них в первую очередь он ждал справедливости. Своей справедливости. Известны его слова: «Я вернусь в Италию только свободным. Живым или мертвым, но только свободным, реабилитированным».
Он ушел раньше… Берлускони прилетел в Тунис на похороны друга. В Италии память Кракси почтили Президент, парламент, правительство. В судебном порядке Беттино Кракси был оправдан посмертно.
Ошибки в политике, если их можно назвать ошибками, могут привести к фатальным последствиям, которые сказываются на жизни не только одной семьи-клана, но и общества в целом.
Что пока остается неизменным на рассвете XXI столетия? Из позитивных начал – личная дружба и отношения политиков при всех режимах. Из негативных явлений – взятка и взяточничество – болезнь пока неизлечимая, хотя, например, Беттино Кракси и реабилитирован по большинству статей. Но его уже нет… И это – огромный минус.
Другая потеря для Сильвио Берлускони произошла тоже в январе, только три года спустя. 23 января 2003 года ушел из жизни Джованни (Джанни) Аньелли – хозяин концерна «Фиат», один из самых талантливых предпринимателей Италии, миллиардер, пожизненный сенатор, владелец туринского футбольного клуба «Ювентус» («ЮВЕ»).
26 января 2003 года в воскресенье утром в Дуомский собор Турина пришли Президент Италии К. А. Чампи, Председатель Совмина Сильвио Берлускони, парламентарии, более ста тысяч жителей не только столицы Пьемонта, но и всей Италии, служащие концерна «Фиат».
Адвокат Аньелли был одним из самых передовых людей Италии, сторонником всех главных научно-технических начинаний на Апеннинах и в Европе в целом. С. Берлускони и туринца Джанни Аньелли связывало многое, в том числе «молчаливое согласие». Они никогда не говорили о том, что заставляло бы страдать. А это большое человеческое умение, такт, дисциплина, воспитание, не требующие слов и объяснений… На многом оставляет свой отпечаток кончина, особенно кончина такого лидера, каким был Джанни Аньелли.
Но лучшая память об Аньелли, как говорил Сильвио Берлускони – это успехи «Фиата». А успехи давались концерну в начале XXI века нелегко. Но они определяли в значительной мере тактику и стратегию экономического развития Италии, всего южного фланга ЕС.
Сравнительные цифры (итоговые на декабрь 2002 года) автомобильных концернов и отдельных марок автомашин одним внушали чувство оптимизма («Крайслер» + 53,7 %; «Ситроен» + 20,2 %; «Пежо» + 12,5 %; «Мерседес» + 10,4 %; «Ауди» + 11,8 %; «Тойота» + 22,2 %), другим же окрашивали в мрачные тона настоящее и предвещали недоброе будущее («Шкода» – 23,5 %; «Рено» – 7,2 %; «Фиат» – 17,7 %, «Ланч» – 21,7 %). В 2003 году «Фиат» не исключал сокращения производства на 40 тыс. машин.
Кое-кто в Италии уже готов был заказать реквием по более чем столетнему туринскому автодому «Фиат» – ведущему промышленно-финансовому концерну на Апеннинах, и со своей «колокольни» рассматривал причины кризисного состояния фирмы, вынужденной в 2002–2003 годах значительно сократить выпуск семи главных марок своих автомобилей, хотя такие автомобили, как «Фиат-Пунто» и «Фиат-Панда» (проданы в 2002 году соответственно 208 497 и 100 382 машин), лидировали в первой десятке самых реализуемых автомашин Европы и Азии (на американском рынке свой расчет).
Основную вину за спад производства возлагали на почетного президента «Фиат» 80-летнего Джанни Аньелли, владевшего почти 40 % акций концерна, игравшего особую роль в деятельности холдинга и сохранившего за собой (за кулисами) решающее слово при обсуждении всех сложных конфликтных вопросов. Так, в дебатах вокруг проблемы промышленно-финансового сотрудничества сначала с фирмой «Форд», а затем с американским гигантом «Дженерал Моторс» (GM), Аньелли был на стороне развития связей и слияния потенциалов мировых авторитетов. По его мнению, это усилило бы, приоритеты «Фиата» как европейского промышленного лидера и крупнейшего работодателя Италии.
Оппоненты позволяли себе не соглашаться и считали, что Аньелли в прошлом действительно умел выходить победителем из самых сложных ситуаций (например, в 1962–1963 годах он взял огромный кредит, пообещал итальянцам пересадить все население страны с велосипеда на автомобиль, и сдержал свое слово), но теперь он, увы, стар и его действия уже привели к тому, что стоимость акций «Фиата» значительно упала на миланской, нью-йоркской, токийской и других биржах, количество служащих фирмы к январю 2003 года уже сократилось на 5,6 тыс. человек, а в ходе предусмотренной реконструкции и реструктуризации предполагалось уволить и отправить на пенсию еще 8,6 тыс. сотрудников. Действовавший тогда президент «Фиата» Паоло Фреско, администратор – делегат А. Барберис, приступивший к исполнению обязанностей 10 декабря 2002 года, Энрико Бонди – гендиректор «Телекома – Италия», Джанлука Габетти – лидер финансового холдинга ИФК, через который Аньелли управлял ведущим пакетом акций «Фиата» – все они были за союз с GM и видели в сотрудничестве с ним один из вариантов выхода из кризиса. С января 2003 года «Фиат-Авто» выделился в отдельную промышленную группу. И это дало А. Барберису возможность высказаться ясно и четко о планах холдинга на будущее: «Если мы верим в планы, то не только потому, что они надежно составлены, но и потому что они выверены самыми компетентными специалистами автомобильного бизнеса. В этом залог успеха, в который пока не верят некоторые представители оппозиции и профсоюзов, которые ставят палки в колеса, жонглируют негативными фактами в экономике “Фиата”, играют на патриотических чувствах итальянцев, не желающих склонить голову перед заокеанским диктатом. Но дело не в диктате, а в конкуренции».
Не выпадал из поля зрения как лидеров «Фиата», так и оппозиции психологический фактор: итальянцы все чаще стали отдавать предпочтение другим западноевропейским, американским и особенно японским маркам автомашин и делали крупные заказы за рубежом, что привело в 2002 году к падению с 34 до 27 % доходов туринского дома на проспекте Маркони. В штаб-квартире «Фиата» забили тревогу.
Был и другой момент: экономический «пробел», «космополитизм» итальянцев восполнялись в самой «старушке» Европе. Там авторитет сравнительно дешевых автомашин, покупаемых представителями среднего класса, держался на достаточно высоком уровне. Так что при анализе всех суммарных данных 2002 года и планов на 2003 год все выглядело надежно и не было на горизонте таких «грозовых туч», прохождение через которые повлекло бы фиаско холдинга «Фиат».