Сильвия и Бруно. Окончание истории
Шрифт:
— А уж когда дело доходит до выпивки, — говорил мужчина, — то кто всех обставит, так это ваш Вилли. Сами так говорят. Обо всём забывает!
— А мне они бесстыдно лгали, — сокрушённо произнесла женщина. — Ещё год назад я их уличила и прогнала. Не знаю, как дальше быть! — Заметив нас, она сдержала своё отчаяние, торопливо вошла в дом и закрыла за собой дверь.
— Вы не подскажете, как пройти на ферму Хантера? — спросил я мужчину, только тот отошёл от двери.
— Скажу, сударь, скажу! — ответил он,
— Благодарю, — сказал я. — Я желал бы получать от вас молоко. Мне, вероятно, следует обсудить это с вашей женой?
— Верно, — ответил фермер. — Всем этим она заправляет. Удачи вам, мастер, и вашим пригожим ребяткам! — И он отправился своей дорогой.
— Ему следовало сказать «ребёнок», а не «ребятки», — проговорил Бруно. — Сильвия — не ребятки!
— Он имел в виду нас обоих, — ответила Сильвия.
— Как же, как же! — не утихал Бруно. — Он ведь сказал «пригожие».
— Зато он смотрел на нас двоих.
— Так он должен был видеть, что оба мы не пригожие! Я-то отвратительный, ты сама говорила. Да, господин сударь, одну Сильвию? — крикнул мальчик через плечо, устремляясь вперёд.
Отвечать было бесполезно, поскольку в тот же миг Бруно скрылся за поворотом. Когда мы его нагнали, он взбирался на калитку в изгороди, не отводя глаз от лужка, на котором в мире и дружбе паслись конь, корова и козочка.
— Конь тут за папу, — пробормотал он, чтобы самому крепче увериться, — Корова за маму, а детёныш у них — Козочка. Ну и семейка! В жизни своей не встречал такую!
«В своей жизни! — вдруг поразился я. — Не правда ли, что у каждого ребёнка — своя жизнь, свой собственный мир? И у каждого взрослого, коли на то пошло. Не в этом ли причина того острого недостатка понимания между людьми?»
— Должно быть, это и есть ферма Хантера! — воскликнула Сильвия, указывая на дом, прилепившийся к склону холма на полпути к вершине. — И нигде не видно других домов, и ещё вы говорите, что мы должны уже подойти к этому часу.
Я и впрямь так подумал в ту минуту, когда Бруно уселся верхом на калитке, но не в силах был припомнить, чтобы произнёс это. Тем не менее, Сильвия, очевидно, была права.
— Слезай, Бруно, — сказал я. — И отвори нам калитку.
— А хорошо, что мы с вами, правда, господин сударь? — спросил Бруно, сделав, как я просил. — Эта большая собака непременно укусила бы вас, будь вы одни! Но вы не бойтесь, — зашептал он, крепче сжимая мою руку, чтобы придать мне смелости, — она не злая.
— Злая! — фыркнула Сильвия, а пёс — великолепный Ньюфаундленд — примчался через всё поле галопом, чтобы как следует нас поприветствовать, и принялся носиться вокруг грациозными прыжками, сопровождая их отрывистым и радостным лаем. — Злая! Да она добрее ягненка! Она же... Ой, Бруно, ты разве не узнаёшь? Это же...
— Это он! — воскликнул Бруно, бросился вперёд и обхватил руками пса за шею. — Это наш милый пёсик! — Двое детишек, казалось, никогда не наобнимаются и не нагладятся.
— А здесь он что делает? — вдруг заинтересовался Бруно. — Спроси его, Сильвия. Я не знаю, как.
Тут у них начался нешуточный разговор на собачьем языке. Я из него, разумеется, не понял ни слова, я мог только предположить, когда прекрасное животное, бросив на меня быстрый взгляд, что-то прошептало Сильвии на ухо, что и я теперь стал предметом разговора. Сильвия, смеясь, повернулась к нам.
— Он спросил, кто вы. Я ему сказала, что вы наш друг. А он говорит: «Как его зовут?» Я и ответила: «Его зовут Господин Сударь». Тогда он мне говорит: «Чушь!»
— А что значит «Чушь» на языке собак?
— То же, что и на языке людей, — объяснила Сильвия. — Только когда это говорит пёс, то это вроде такого пёсьего шёпота: только наполовину лаяние, а наполовину как бы покашливание. Нерон, скажи «Чушь!»
Нерон, который снова принялся вприпрыжку носиться вокруг, несколько раз подряд произнёс «Чушь!», и я понял, что Сильвино описание этого звука было совершенно точным.
— Интересно, что за этой длинной стеной? — спросил я, пока мы шли к дому.
— Там Фруктовый сад, — ответила Сильвия, предварительно справившись у Нерона. — Глядите-ка, мальчишка спрыгнул со стены — вон в том дальнем углу. А теперь он улепетывает через поле. Наверно, яблоки крал!
Бруно припустил в погоню, но спустя пару минут вернулся. Очевидно, ему не под силу было тягаться в беге наперегонки с юным воришкой.
— Не смог его схватить! — объявил он. — Нужно было чуть-чуть раньше побежать. А яблоки так и сыпались у него из карманов!
Король-Пёс взглянул на Сильвию и что-то произнёс по-собачьи.
— Ну конечно! — воскликнула Сильвия. — Как же мы сами не догадались! Нерон его словит, Бруно! Но лучше я сперва сделаю его невидимым. — И она торопливо достала свой Волшебный Медальон и начала водить им над головой пса, а затем вдоль его спины.
— Хватит, хватит! — волновался Бруно. — За ним, пёсик, за ним!
— Ох, Бруно! — укоризненно произнесла Сильвия. — Не надо было его так торопить! Хвост же ещё виден!