Симилэх. Девочки в тайге
Шрифт:
Бабушка не могла упустить такую возможность – подлетела к нему и принялась горячо говорить, убеждая, что ей просто необходимо узнать свою судьбу. Сюллюкюн не реагировал и даже не смотрел на нее – сидел и смотрел прямо перед собой стеклянными глазами. В конце концов бабушка не выдержала и схватила его за запястье. Кожа оказалась гораздо холоднее речной воды. И даже холоднее льда.
Сюллюкюн вздрогнул всем телом и резко вырвал руку, не то с испугом, не то с отвращением. Он встал, быстро вошел в реку и скрылся под водой. Бабушка долго
Она вернулась домой и легла спать, а когда проснулась, на подоконнике лежали камни, еще влажные от воды. Они сами собой легли в руки, и бабушка сразу поняла, что делать. Она бросила их на стол, и камни заговорили. Все их предсказания сбывались.
Дедушка считал, что бабушка встретила не сюллюкюна, а просто утонувшего когда-то мальчика, которому непонятно с чего взбрело в голову выйти на берег. Впрочем, ни то, ни другое, по его мнению, не сулило ничего хорошего. Он запрещал бабушке «болтать с камнями», как он это называл, но она и не подумала слушаться. Ее дочь, мама Мичие, была на стороне деда и призывала выбросить камни в реку. Однако вместо этого бабушка по большому секрету передала их внучке.
Учиться гадать не пришлось – камни говорили сами. На них не было ни букв, ни каких-либо других символов, но они составлялись в слова и целые фразы, оставалось только прочитать. Следуя совету бабушки, Мичие использовала их нечасто. Во-первых, потому, что недолго привыкнуть к их помощи и впасть в зависимость от нее. Во-вторых, чаще всего предсказания пугали. Камни не торопились сообщать о пустяках и радостных событиях, они предпочитали предупреждать о серьезных опасностях и пророчить беды.
Поэтому каждый раз, когда Мичие бросала их, это был порыв железной уверенности – без камней не обойтись. Как, например, два года назад, когда в тайге пропала Женя. Или когда рев неожиданно прозвучал не на том берегу, а на этом, совсем недалеко от деревни.
Мичие перевернула мешочек над столом. Камни с глухим стуком рассыпались по деревянной поверхности.
Мичие посмотрела на них и тут же почувствовала холодящую дрожь. Собрав камни в мешочек и спрятав его в тайник, она подумала, не догнать ли Катю и девочек. И уже двинулась к двери, но в последний момент остановилась.
Она не вполне представляла, что сказать. Если сослаться на камни, ничего хорошего из этого точно не выйдет. Да и вряд ли городская девочка ей поверит.
Мичие вернулась к ведру и принялась домывать пол.
Время еще было.
Немного.
13
Катя вместе с девочками спустилась к реке. Идти по пружинящей траве было гораздо приятнее, чем по пыльной дороге. Болтая, они добрались до небольшого леска, обогнули его и вышли на уже знакомое Кате место, где они с отцом видели пасущихся лошадок. Они и сейчас были здесь.
– Это Ма, Па и Ру, – представила Уйгуна.
– Вообще-то это лошади Пал Палыча, – буркнула Варя. – И имен у них нет.
– Если я назвала – значит, есть.
Они прошли мимо лошадиного семейства, которое не обратило на них ровным счетом никакого внимания. Берег уходил под уклон, чуть дальше его делил надвое небольшой проток, полный порогов. Через него была перекинута широкая доска. Проходя по ней, Катя залюбовалась сверкающими на солнце брызгами воды, над которыми парили большие стрекозы. Пахло травой и свежестью.
Кусочек берега, на который они ступили, напоминал полуостров – он выдавался вперед и позволял увидеть тянущуюся полукругом линию тайги. На конце этого полумесяца громоздился огромный холм. С ним сливались светло-коричневые скалы, похожие на зловещий замок или оскал какого-нибудь древнего мифического зверя. Острые каменные зубья так резко вырывались вперед, что с трудом можно было поверить, что это – дело природы.
– Красивые, – сказала Катя и почувствовала, что не совсем правильно выбрала слово. Скорее, эффектные. Красота, по идее, должна притягивать, но вид этих скал, наоборот, отталкивал. Подходить к ним не было никакого желания. Да и смотреть на них тоже. Почти сразу захотелось отвернуться, но скалы словно притягивали – и взгляд не двигался с места.
– Туда только самые смелые ходят, – сказала Варя. – Брат Саины ходил.
– Оттуда легко упасть. Но он, правда, не упал.
– Его друг упал, – уточнила Уйгуна.
– Там мамонты.
– Мамонты? – Катя подумала, что ослышалась.
– Сейчас я расскажу, – вызвалась Саина. – Я это лучше всех знаю, почти наизусть. Только давайте сядем.
Они расселись в кружок, как у тайги. Кате досталось лучшее место – или худшее, с какой стороны посмотреть. Взгляд продолжал упираться в скалы.
– Давным-давно, – начала Саина, и по ее голосу, который вдруг стал очень взрослым, можно было подумать, что она уже много лет рассказывает истории, – под землей жили мамонты, они тогда были без шерсти, потому что в земле еще не было вечного холода. Они бродили по подземным дорогам и ели корни растений, которые протягивались вниз. Потом земля заледенела, и мамонты покрылись шерстью. Но есть им было нечего, поэтому они стали выбираться на поверхность. Там им тоже пришлось несладко, но все же это было лучше, чем ничего.
Однако один большой упрямый мамонт, Ан-мамму, никак не хотел выбираться из-под земли. Вскоре ему стало совсем нечего есть, и тогда в него вселился злой дух абаасы, который помогал ему выживать без еды. Абаасы приманивал других мамонтов вон на тот самый холм, где скалы. Мамонты умирали, а абаасы передавал их жизненные силы Ан-мамму. Но нельзя питаться чужими жизнями и остаться хоть сколько-нибудь добрым. Чем больше жизней поглощал Ан-мамму, тем больше свирепел, и тем сильнее ненавидел мир. Иногда он кричал от злости, и тогда на мир обрушивалась какая-нибудь беда – болезнь или буря…