Синайский секрет
Шрифт:
— Я отлично вас понимаю, детектив. Не сомневайтесь, мне всего этого хочется еще меньше, чем вам.
Глава 25
Парк-плейс
2660 Пичтри-роуд
Атланта, Джорджия
18:27 того же дня
Лэнг всегда старался не подвергать лишний раз парней искушению разогнаться на быстроходном автомобильчике. И сегодня он не стал пользоваться услугами парковщика, сам поставил свой «Порше» на место, а потом поднялся в лифте на двадцать четвертый этаж. Его мысли продолжали вертеться вокруг того, что он услышал в Технологическом
Судя по всему, Ядиш и Льюис достигли или оказались на ближних подступах к цели, которая много веков манила к себе человечество: алхимической трансмутации, превращению простых веществ в золото. Но, черт возьми, какое это имело отношение к поискам заменителей для нефти и угля? Скорее всего, белый порошок и золото оказались побочными продуктами. А метод создания этого порошка будет очень трудно, а может быть, и невозможно восстановить, не имея описаний экспериментов.
Другая загадка: пусть кто-то стремится узнать секрет процесса, но зачем было убивать людей, когда можно было просто украсть их записи? Прежде всего Лэнгу пришло в голову, что ученых убили для того, чтобы уничтожить какие-то результаты или остановить их на пути к этим результатам. Вполне вероятный мотив. И неплохо сочетается с покушением на его жизнь в Бельгии.
Но что уничтожить и что остановить?
Что-то, связанное с этими непостижимыми экспериментами.
И еще, имелись документы на иврите, которые он скопировал. Ядиш считал их важными, иначе не стал бы прятать. Могли ли они иметь какое-то отношение к мотивам его убийцы? Выяснить это можно было только одним способом: перевести их. В Университете Эмори был один профессор еврейской истории, у которого он как-то раз консультировался…
«Нет, — решил Рейлли, — к местным лучше не обращаться». Те, кто организовал убийство ученых, знали, что Лэнг живет в Атланте, и вряд ли ему удалось бы незаметно для них выбраться к консультанту. Лучше было обратиться к кому-нибудь, не столь заметному, достаточно хорошо владеющему современным и древним ивритом и к тому же способному постоять за себя.
Двери лифта раздвинулись, и Лэнг шагнул на толстый ковер, покрывавший пол в холле. Чуть задержавшись, чтобы проверить свои «маячки», оставленные на дверной ручке двери, и увидев, что оба на месте, он удовлетворенно хмыкнул, повернул ключ в замке и распахнул дверь.
Грампс, отвлекшись от сна — этому занятию он предавался двадцать три с половиной часа в сутки, — взглянул на хозяина, приоткрыв только один карий глаз, и лениво постучал хвостом по полу.
— Вот что я скажу: не слишком-то приятно приходить домой, если знаешь, что тебя ждет такая холодная встреча, — укоризненно сказал Лэнг, снимая висевший возле двери поводок. — Если думаешь, что тебе удастся…
За время прогулки Лэнг принял два решения. Во-первых, ради сохранения максимальной анонимности было лучше лететь не «Гольфстримом», а обычным регулярным рейсом, пусть даже при этом придется оставить оружие дома. Во-вторых, следовало выяснить, не изменились ли планы Алисии на сегодняшний вечер.
Домой, в свою возвышающуюся над городом квартиру, он возвращался, задумчиво нахмурившись. Эта женщина все чаще появлялась в его мыслях. То была не та глубокая любовь, которая существовала между ним и Дон, его женой, и не страстное желание, которое он испытывал к Герт. Его чувства к Алисии были… м-м-м… другими и не очень-то определенными.
«Кончай думать, — сказал он себе, — и набери-ка номер, а не то она действительно возьмется за приготовление обеда».
Глава 26
Миддл-Темпл-Инн
Флит-стрит
Лондон
10:22
Через два дня
Глаза Лэнга покраснели от недосыпа. Ни обильная выпивка, ни неплохое подобие кровати, в которую превращалось кресло первого класса, не помогли преодолеть обычную бессонницу, которой он всегда страдал во время полетов. Выйдя из самолета в аэропорту Гатуик, он не пошел на стоянку такси, а взял первую попавшуюся из проезжавших машин. Ему очень не хотелось повторения брюссельской истории.
Такси без происшествий доставило его в «Стаффорд», маленькую гостиницу, расположенную в тупике неподалеку от Сент-Джеймского дворца. Туда он попал как раз ко времени обильного завтрака, который был сервирован в глубине вестибюля, судя по его стилю, помнившего еще саму королеву Викторию.
Сделав телефонный звонок, приняв душ и переодевшись, Лэнг решил прогуляться по городу пешком и полюбоваться достопримечательностями. Перейдя площадь перед Букингемским дворцом, он прошел по Сент-Джеймскому парку, несколько минут понаблюдал издалека за разводом караула конной гвардии и направился к Трафальгарской площади, где снова задержался, якобы глядя на голубей и вечное круговращение толпы вокруг колонны Нельсона; таким образом, он получил возможность без помех оглядеться по сторонам, подобно любому праздношатающемуся туристу, и попытаться определить, не идет ли за ним слежка.
Вроде бы никто не проявлял к нему особого интереса.
Пройдя немного по Стрэнду, он снова остановился перед «Савоем», на сей раз чтобы прочесть афишу расположенного рядом с отелем театра. Если за Лэнгом и следовал «хвост», он не мог его распознать.
Еще через квартал Лэнг оказался возле фрагмента немыслимо древней, построенной еще римлянами, стены, обозначавшей место, где кончался Уайтхолл и начинался город Лондон. Здесь же улица Стрэнд меняла название на Флит-стрит; некогда здесь в тесном соседстве обитали редакции едва ли не всех крупных британских газет и издательских империй, но к настоящему времени все они переселились в предместья, бывшие колонии и другие места, где профсоюзы не имели заметного влияния.
В двенадцатом веке рыцари-тамплиеры построили здесь свой храм, так и называвшийся — Темпл [27] . К его сохранившейся части вел короткий, не обозначенный никакими вывесками проулок. А сразу за Темплом находился похожий на муравейник Темпл-Бар — обитель лондонских адвокатов. Они выбрали это место из-за его близости к Олд-Бейли, центральному суду, где на протяжении многих веков проходило большинство уголовных процессов.
Лэнг неспешно поднялся по лестнице; ему, правда, пришлось приостановиться и прижаться к каменной стене, чтобы пропустить мчавшуюся опрометью молодую женщину в черной мантии, из-под которой сверкала накрахмаленная белая манишка, и с белым париком на голове, криво сидевшем на ее собственных вьющихся белокурых волосах. В одной руке леди несла портфель, а другой придерживала парик. Она на бегу окинула Лэнга недовольным взглядом, пробормотала что-то — вероятно, поблагодарила за то, что ей уступили дорогу, — и помчалась дальше, грохоча каблуками по каменным ступеням.
27
Само название ордена происходит от французского слова temple (храм) — по первоначальной резиденции учредителей ордена, находившейся вблизи церкви, которая, согласно преданию, была воздвигнута на месте древнего храма Соломона.
Похоже, опаздывать на суд здесь считалось столь же неприличным, как и в Соединенных Штатах.
Дойдя до середины полутемного коридора, Лэнг остановился перед дверью с табличкой «Дж. Аннулевиц, адвокат». Ничего похожего на кнопку звонка на двери не имелось, и Лэнг просто постучал.
— Войдите, — послышалось из-за двери. Одновременно щелкнул механизм электрического замка.
Как только Лэнг переступил порог, дверь закрылась, и щелчок известил о том, что замок заперт. Дж. Аннулевиц, адвокат, как и Лэнг, имел старые привычки, которые никак не желали уходить в прошлое.