Синдикат дурмана

Саизи Фрэнк

– Буффало-V слушает.

– Где вы находитесь, сэр?

– Нгонг-роуд, еду в управление.

– Ждем вас, сэр.

Едва я вошел в свой кабинет, как вызвал сержанта, которого утром отправил в центральный полицейский участок.

– Ну, разобрались с отпечатками пальцев?

– Мы с тамошним инспектором решили, что отпечатки были все-таки оставлены снаружи.

– Мне не интересно, что вы там решили. Докладывайте факты.

– Отпечаток найден снаружи.

– Так-то лучше.
– Я одобрительно кивнул.
– Мне нужны точные факты. Нельзя мириться с подобной

халатностью. Полицейским приходится попотеть такая уж у нас работа, - иначе суд отвергнет наши доводы. Спасибо, сержант, вы свободны.

Мне было слышно, как в соседней комнате сотрудники обсуждали, что сделал бы каждый из них на месте сержанта, если бы им попался этакий болван, не желавший вносить изменения в протокол. Сошлись на том, что надо бы пожаловаться начальнику отделения - тот живо бы вправил упрямцу мозги. Тем временем секретарша сообщила мне, что инспектор Джон выехал на место ограбления для снятия гипсового слепка с отпечатка ноги преступника, а инспектор Эдвин вызван к начальнику отдела. Я раскрыл оставленное на моем столе дело об ограблении. Подчиненные регулярно знакомят меня с протоколами следствия, и нередко я помогаю им дельным советом, указываю на промахи и упущения. Нетрудно догадаться, кто из свидетелей говорит правду, кто дает уклончивые ответы, а кто явно лжет, утаивая истину. Я дошел до того места, где дверь распахнулась и пятеро бандитов, размахивая мачете, ввалились в спальню, когда на моем столе зазвонил телефон.

– Старший инспектор Кибвалеи слушает.

– Где это ты с утра пропадаешь? Я несколько раз звонил, но тебя все не было.

– Дела.
– Я узнал голос Джозефа Вакири, с которым накануне вечером мы крепко кутнули.
– Полдня проторчал в суде. Ну а как ты вчера домой добрался?

– Еле дополз. Пожалуй, мы вчера перебрали. Утром едва поднялся. Голова раскалывается, жажда измучила, кровь в жилах останавливается. Хорошо еще босс не придирается: знает, что от меня и пьяного толку больше, чем от иных трезвых.

– А я с утра как огурчик.

– Беда в том, что я пил, не закусывая.

– Да, хуже всего - на пустой желудок, - поддакнул я. Забавно, люди находят множество объяснений тому, что захмелели, а ведь причина одна - не знают меры. Нельзя же хлестать пиво, как воду.

– Я спал как убитый, - продолжал Вакири.
– Жена утром ворчала, без этого не обошлось, я ведь всю неделю являюсь за полночь.

– Тогда хоть сегодня не задерживайся.

– Нет уж, не родилась еще такая женщина, чтобы мне указывать. Должна знать, кто в семье главный.

– Ну-ну, не горячись. Как твои малыши?

– Все в порядке. Тот, у кого была корь, уже поправился. До сих пор не пойму, как он мог заразиться после прививки. Ну, какие планы на вечер?

– Еще не знаю, Джо. С нашей-то работой загадывать не приходится. Скажи, где тебя искать. Как освобожусь, приеду и выпью пива за твой счет.

– Может, и впрямь сегодня отдохнуть. Я же не просыхаю с понедельника.

Джозеф - мой близкий друг, отличный парень, но жена у него мегера, я ее имени слышать не могу. Когда мы с Вакири только познакомились, он пригласил меня к себе распить бутылку виски,

которую купил накануне. Очень скоро я понял, что его половина не рада гостю. Листая старый номер "Драма", она бросала на меня недобрые взгляды.

– Сначала выпьем для аппетита, а потом поужинаем, идет?
– радушно предложил Вакири.

– Идет.

Он стал искать в холодильнике, потом в буфете, а жена делала вид, будто увлечена чтением. Наконец Вакири, сердито глянув на нее, спросил:

– Где она?

– Ты о чем?
– Женщина вскинула глаза, недовольная тем, что ее оторвали.

– Бутылка виски, которую я вчера принес.

– Я ее в глаза не видела, какое мне дело до твоего виски!

– Я поставил ее на нижнюю полку. Может, ты ее переставила куда?

– Говорят тебе, в глаза ее не видала!
– отрезала супруга, и Вакири, сгорая от стыда, вернулся к столу.

– Джо, пожалуй, я пойду. Ведь я предупреждал, что тороплюсь.

– Я тебя не отпущу, пока не поужинаем. Ты впервые в моем доме, это событие надо отметить. Роузмери, собери-ка нам.

Жена притворилась, что не слышит, листала по-прежнему журнал, сосредоточенно разглядывая картинки, потом наконец поднялась и ушла на кухню. Мы молчали, потому как сказать друг другу и в самом деле было нечего. Я думал о том, что бы я сделал, поведи моя супруга себя таким образом.

Хозяйка принесла один прибор: тарелку, ложку и вилку - и поставила перед своим благоверным. Намек был достаточно прозрачен. Кормить она собирается только муженька, остальные могут убираться ко всем чертям. Бедный Вакири отодвинул тарелку на середину, протянул мне вилку и стал умолять меня разделить с ним трапезу. Я хотел одного - выкатиться оттуда ко всем чертям, но боялся уподобиться этой женщине и тоже обидеть Джо и для виду поковырял в тарелке.

– Вернусь и задам ей жару, - пригрозил Джо, когда мы вышли вместе на улицу.
– Это ведь она спрятала бутылку. Бабы все-таки безмозглые созданья.

Я промолчал, а про себя подумал, что женщина - глупая ли, умная - не должна так унижать мужа и отравлять ему существование.

– Кип, извини, она против тебя лично ничего не имеет, злится на меня за то, что явился поздно. А бутылку я отыщу, и мы с тобой ее раздавим.

Однако с той поры я ни разу не переступал порога его дома, да он и не звал к себе. Мы продолжали часто видеться на нейтральной территории - в пивных барах.

– Кип, ты меня слышишь?

– Да, конечно.

– Я буду где обычно - в отеле "Нгонг Хиллз". Около шести.

– Постараюсь вырваться, держи для меня местечко.

Нетерпеливо перекладывая на столе бумажки, я не мог дождаться возвращения инспектора Мбуви и сержанта Мачарии. Удалось ли им напасть на след, войти в контакт с нужными людьми, трудное ли это оказалось дело и как они с ним справились?

Они появились в управлении лишь в четыре часа и сразу ввалились в мой кабинет. По их виду я понял: изрядно намаялись, бедняги, набегались по солнцепеку. Ничего, иногда полезно вспомнить, как несладко приходится простым полисменам, ежедневно вышагивающим по улицам многие километры.