Синдикат
Шрифт:
Она продолжала кивать, все так же уставясь в пол. Убитая горем женщина больше не сказала ни слова, не попросила разрешения войти в комнату, где был ее муж. Она только кивала и глядела в пол. Мальчик расплакался. И никто его не утешал.
Из-за дверей стали выглядывать соседи.
Элиот сказал громко и жестко:
– Здесь дело полиции, а вы займитесь своими делами. – Двери закрылись.
Потом он, сжав Миллера за плечо, отвел его в угол холла, показав мне взглядом, чтобы я шел следом, что я и сделал.
С улыбкой, в которой не было ничего дружеского, он мягко прижал Миллера к стене.
– В этом году ты еще кого-нибудь убил? – спросил он.
Миллер
– Грабителя. Не люблю воров. Найдик был вором.
– Встречался с Найдиком раньше?
– Нет.
– А разве не он держал тебя и твоего партнера Лэнга «на мушке»?
– Нет. Это просто байка. Никто не может...
– Что?
Миллер проглотил слюну:
– Никто не докажет, что это было.
– Кажется, приходит конец команде негодяев. Вначале вы с Лэнгом схватили Нитти. Теперь пресловутого Найдика. И кто следующий?
– Мы только свою работу делаем, Несс. Элиот сжал ему плечо и сказал:
– Послушай меня, ты, спусковой крючок, счастливый сукин сын. Я взял тебя на заметку. Свою работу ты превращаешь в тир, и я тебя раздавлю, как букашку. Уловил?
Миллер ничего не ответил, но задрожал – в это трудно было поверить, но он затрясся.
Элиот отвернулся от него и пошел прочь. Потом оглянулся и заметил:
– И как ты думаешь, как долго твой приятель Сермэк собирается отправлять вас в подобные приятные круизы? Идет слух, что Ньюбери за мертвого Нитти дает пятнадцать штук премиальных, слышал? И если жена Найдика – не твоя подружка, я приглашу тебя на рождественский обед.
Миллер заморгал за стеклами очков.
– Ах да, между прочим, – добавил Элиот, – Геллера сегодня ночью тут не было. Ни одному из вас не нужна вонь, которая разойдется во все стороны. Геллер совсем ни при чем. Это случайность, что он был со мной. Я предупреждаю твоих ребят, и ты тоже не забудь. А гражданские никогда не помнят, сколько копов они видели. Уловил? – Он повернулся ко мне. – Что-нибудь хочешь добавить?
– Оставь нас на минуту одних, Элиот, – попросил я. Он кивнул и пошел по коридору. Миллер посмотрел на меня и попытался презрительно усмехнуться, хотя ему это не удалось.
– Не нравится мне твоя компания, – сказал он.
– Может, ты просто не того человека выдернул из кабачка, чтобы делать за вас вашу говенную работу.
– Спятил – Несса в это втравливать?
– Несс в этом с самого первого дня, но дело не в этом. Вы с Лэнгом должны были мне сказать о Ньюбери.
– Не понимаю, что ты несешь.
– Давай просто признаем, что если бы Нитти ночью протянул ноги, мне полагалось бы пять кусков. Передай Лэнгу мой горячий привет. Скажи ему – как только заживет палец, пусть засунет его себе в зад.
– Ты труп, Геллер.
– Не сомневаюсь. Где еще найти такого дурака для охотника на крупную дичь, вроде тебя? Бесплатный совет – не знаю, что ты и эта малышка Найдика замышляли, но, похоже, она не ожидала, что ты его пристрелишь. Надеюсь, тебе удастся заставить ее в показаниях свести концы с концами. Ты только не откладывай это на потом, иначе забудешь детали. Встретимся в суде.
Я оставил его подумать над всем этим и догнал Элиота, ждавшего у двери с табличкой «Выход».
– Уходи, – сказал он мне. – Дорогу домой найдешь. Каждую минуту здесь можно ожидать «скорую» и репортеров. А тебе такая реклама ни к чему.
– Не рассказать ли мне о том, как Элиот Несс занимается укрывательством? – рассмеялся я.
Элиот улыбнулся, но в его глазах была тревога – то, что он здесь увидел, его обескуражило.
– Этот парень, вероятно, исполняет
Глава 7
Чикаго – город, где рядом, не замечая друг друга, живут бедные и богатые. Взять, к примеру, квартал, в котором находится мой офис. Стоя у бара на углу и глядя на Уэбэш, увидишь подпольное заведение Барни, ломбард, ювелирный магазин, ночлежку; выше – здания, на физиономиях которых, как забрала, красуются пожарные, лестницы, стоически смотрящие на железные опоры подземки – скажем прямо, не самый приятный пейзаж. Но тут же на углу, рядом с баром, сразу перед «Бинионом» располагается «Гарвард-Иель-Принстон-Клаб», через улицу напротив «Биниона» находится «Стандарт-Клаб», еврейский вариант «Юнион-Лиг-Клаба».
Некоторые, с виду богатые, люди устремлялись под навес «Стандарт-Клаба», в это здание из серого камня, полное достоинства, а в это же время ниже, в этом же квартале, бродяги отсыпались в «Гостинице только для мужчин».
Ресторан «Святой Губерт», выбранный генералом Чарльзом Гэйтсом Дэйвсом для нашей встречи за ланчем, находился на Федерал-стрит, в двух шагах от «Юнион-Лиг-Клаба», где генерал, вероятно, собирался задержаться после своего совещания с двумя евреями (хотя ни дядя Льюис, ни сам я не поднялись бы до такого доверия; мы «не обманывались ожиданием»). Может быть после нашей встречи генерал, покуривая свою дорогую трубку с длинным мундштуком, даже собирался обменяться мнениями по этому поводу с другим «банкстером» из управленческой верхушки (большие «шишки» из банкиров часто обращались к чикагцам положением пониже, вроде вашего покорного слуги) в комнате «Юнион-Лиг-Клаба» стоимостью миллион долларов в ослабевших акциях и облигациях. Таких комнат в Чикаго много-много, это стало возможно из-за депрессии; и, конечно, приятно узнать, что и у банкстеров бывают времена по части настроения. Мой дядя, конечно, являлся членом «Стандарт-Клаба», но мы не смогли бы прийти туда на ланч вместе с генералом Дэйвсом, потому что Дэйвс не был евреем – знаете, все работает в двух направлениях, но срабатывает чаще только одно.
Прогулка была всего на несколько кварталов. Температура около сорока [13] , шел дождь. Подходящая погодка для того, чтобы идти в английский гриль «Святого Губерта»: Федерал-стрит немного напоминала узкую, мрачную лондонскую улочку. Все здесь было нечетким из-за тумана, и мое состояние этому соответствовало.
Я не мог проснуться почти до одиннадцати, потому что, вернувшись на трамвае к Петле слишком поздно, чтобы идти к Джейни, завалился до поздней ночи в заведение Барни.
13
По Фаренгейту; приблизительно 4° по Цельсию.
Так что пробудился я с пересохшим горлом и больной головой. Не имея времени на то, чтобы воспользоваться предложением Барни и освежиться в «Моррисоне», я все проделал над раковиной в умывальной своей комнаты-конторы. Одетый относительно чисто, я, наконец, появился в «Святом Губерте» с трехминутным опозданием, что для меня было большим достижением. Но по виду моего дядюшки (когда одетый в красное официант указал мне столик, который они занимали с генералом) можно было подумать, что я опоздал на три дня. Господи, я был в чистом костюме, как и обещал, что же ему еще нужно?