Синдром войны. О чем не говорят солдаты
Шрифт:
Я оказался на их станции рано утром. Кроме него, других сотрудников пока не было. Мы оба с ним приехали сюда, на Нидерландские Антильские острова, по одной и той же причине. Мы пытались положить конец войне, которая никак не прекращалась внутри нас.
Шоонховен служил снайпером — в Голландии их называют «стрелками с дальнего расстояния» — в 11-й аэромобильной бригаде. Его подразделение отправляли и в Ирак, и в Афганистан. Мы побывали с ним в одних и тех же горячих точках. Задачи, конечно, у нас были разные, о чем он и не преминул мне напомнить. Едва узнав о моей профессии, Шоонховен вполне серьезно заявил мне: «Ненавижу журналистов».
«Не вы один», — ответил я. Далеко не в первый раз мне приходилось слышать
В течение следующих нескольких недель я лишь изредка встречался с Себастианом. У него, главного инструктора по дайвингу, было много клиентов. Я же пока только собирался стать дайв-мастером, и мне предстояло еще многому научиться. В 46 лет я вдруг оказался в роли самого настоящего подмастерья — как в фильме «Малыш-каратист». Я красил и наполнял кислородом баллоны, относил использованные, чинил оборудование, ремонтировал причалы, а по понедельникам подавал пунш на вечеринках для клиентов. Все это в обмен на обучение.
Я оказался в этом изгнании добровольно. Я уехал из Лос-Анджелеса, пережив долгое и тяжелое окончание очередного романа. Но главное, я надеялся бегством спастись от чувства ненависти к самому себе и забыть о своих ошибках во время работы военным корреспондентом.
Шоонховен тоже сбежал на Бонэйр. Как и мне, ему никак не удавалось вернуться к нормальной жизни после службы в Ираке и Афганистане.
«Я стал очень много пить. Проглатывал одну кружку пива за другой, — рассказал он мне однажды, когда мы вместе наполняли кислородные баллоны. — Без выпивки уже не мог заснуть». Мне было это слишком хорошо знакомо. Бессонница, алкоголь и наркотики — святая троица постгравматического синдрома.
Когда мы познакомились ближе, Себастиан рассказал мне как-то за пивом в местном баре Cities, что дома, в Голландии, его проблемы с алкоголем становились все серьезнее. Потом он начал принимать наркотики, постоянно ввязывался в драки.
Он потягивает пиво, смотрит на океан и почти с ностальгией говорит: «Это так странно. Мы лупили друг друга, но ничего не чувствовали, потому что все были пьяные или обкуренные».
Шоонховен понимал, что долго так продолжаться не может. Он должен был думать не только о себе, но и о своей жене Каролине. Она работала школьной учительницей, и, когда ей предложили место на Бонэйре, оба решили, что, покинув Голландию, смогут начать жизнь с чистого листа. Она будет учить детей, он — дайверов. Они надеялись, что войну удастся оставить в прошлом.
Только через два месяца совместной работы Себастиан пришел к выводу, что мне можно доверять, и рассказал о своей службе в Ираке и Афганистане. Нам было нелегко стать друзьями: он бывший солдат, я журналист. Но у нас было и кое-что общее — воспоминания, которые мало с кем можно разделить. Кроме того, мы много времени проводили вместе: развозили покупателям баллоны с кислородом, чинили оборудование. И самое главное, он делился со мной своими знаниями, своими навыками инструктора: объяснял, как найти лодку, когда находишься под водой, учил меня пришвартовывать ее, не врезаясь в ограждения на пирсе. А еще мы разделяли одно увлечение — глубокие погружения. Эта страсть впоследствии принесла нам немало неприятностей, но тогда мы об этом еще не знали.
Как и многих других, побывавших на войне, нас обоих влечет опасность. Вот что пишет об этом Джонатан Шей в книге «Одиссей в Америке»: «Многие ветераны испытывают потребность жить на грани. Они как будто снова и снова задают вселенной один и тот же вопрос: «Да или нет?»».
В школе Шоонховену пришлось нелегко. Он был неглупым ребенком, но страдал дислексией. Поэтому ему было тяжело освоить стандартную школьную программу по чтению. Его родители развелись, когда ему было три года. Развод надолго поселил в мальчике чувство тревоги и неуверенности. Он часто хулиганил,
Он поступил в Королевскую армию Нидерландов в январе 2003-го, когда как раз шла подготовка к операции коалиционных войск в Ираке. Голландская армия поддержала возглавляемую США кампанию и направила в Ирак свои войска. Шоонховен сдал на отлично все тесты по физической подготовке и мог сам выбрать подразделение, где хотел служить. Он надел красный берет 11-й аэромобильной бригады, чаще других участвующей в боевых операциях. Его обучили обращаться с противотанковым ракетным комплексом Dragon и в марте 2004-го отправили на юг Ирака. В районе Аль-Хидра они пробыли относительно недолго, четыре с половиной месяца. Однажды два повстанца подъехали к посту голландцев на скутере и метнули в них несколько ручных гранат. Один из сослуживцев Шоонховена, сержант, погиб. Себастиан говорит, что тот был опытным военным и часто помогал ему во время подготовки. Себастиан смотрел на него как на старшего товарища, пример для подражания.
«Я был в ярости после этого нападения, — рассказывает мне Себастиан за кружкой пива в ресторане Shoreside в Кралендейке, административном центре острова Бонэйр. — После того случая мы вообще не выходили с территории базы». Голландские войска не ответили на нападение повстанцев, и Шоонховен никак не мог с этим смириться. Шанс провести ответную операцию так и не представился: вскоре их подразделение сменили и отправили обратно в Нидерланды.
Несмотря на свое возмущение тем, что произошло в Ираке, Шоонховен начал понимать, что армия — идеальное место для него.
«Наверное, первый раз в жизни мне показалось, что я нашел свое призвание. Дислексия и все такое здесь не имели значения. Наконец я почувствовал, что что-то значу».
Но это не означало, что он успокоился. Вернувшись в Голландию, он продолжал негодовать, вспоминая события в Ираке. В казарме он с остальными солдатами слушал «Нирвану», потом напивался и ввязывался в драки. Однажды, два года спустя после командировки, его даже арестовали. Тогда он понял, что рискует потерять единственную работу, которая ему подходит. Армия уже стала его домом. И он решил полностью посвятить себя своей профессии. Он много тренировался, стал отличным стрелком, и ему предложили пройти подготовку в школе снайперов. Он с радостью согласился. Его обучили приемам маскировки, навыкам незаметной слежки за объектом, правильному дыханию во время стрельбы. Сложнее всего 23-летнему Себастиану было научиться терпению. Но именно это новое для него качество оказалось полезным в обычной жизни, в том числе и в отношениях с его девушкой, Каролиной, с которой они вскоре поженились.
В июле 2006-го 11-ю аэромобильную бригаду вновь послали на войну, на этот раз в Афганистан. Шоонховен отправился туда уже снайпером.
«У меня было странное предчувствие, что что-то должно случиться. Я даже сказал Каролине, что на этот раз нам предстоит участвовать в настоящих боях».
В 2006 году голландские войска дислоцировались в провинции Урузган, к северу от Гильменда и Кандагара, в которых власть талибов долгое время была особенно сильна и где по-прежнему было много их сторонников.