Синдром войны
Шрифт:
А в здании уже царила полная неразбериха.
«Рай для тех, кто любит ад», – как однажды высокохудожественно выразился Гуляев.
Шанько оказался прав – весь вражеский отряд располагался в восточном крыле. Солдаты выбегали из комнат, рассупоненные, ошарашенные, палили куда попало, метались, натыкаясь друг на друга. Кто-то полез в окно, но это была неудачная затея. Ополченцы находились и снаружи. Они встретили беглеца кинжальным огнем. Стрельба уплотнялась – теперь били все куда попало! Люди бежали по коридору
– Не отступать! – срывая голос, орал украинский офицер, но в первые ряды почему-то не лез.
Ополченцы корчились за шкафами, катались по полу, увертываясь от шальных пуль. Переходить в наступление было бессмысленно – не класть же людей задаром! В неприятельских рядах царила паника. Несколько человек выскочили в холл, кто-то бросился к входной двери, вышиб ее ногой. Мощный взрыв прогремел с задержкой в четыре секунды. Незадачливый боец не успел покинуть зону поражения, ему порвало всю спину. Обрушилась часть стены рядом с входной дверью, завалила проход. Ударная волна разбросала украинцев по холлу, они возились в дыму, пытались подняться. Дышать в этом хаосе становилось нечем.
– Вперед! – прокричал Алексей.
Кто-то оттолкнул его, полез поперек батьки в пекло. Дьяков! Еще один без царя в голове!
– Братва, ложись! – завопил он, он швырнул в сторону холла наступательную гранату «РГД» и сам отпрянул, укрылся за сейфом.
Алексей распластался на полу, закрыл голову. Вспышка! Вызвать разрушения граната не могла, но рванула неслабо.
– И еще одна в подарок! – крикнул Дьяков, швыряя вторую гранату.
Этого добра у него, похоже, накопилось, как на старых складах. Он влетел в ближайшую комнату, чтобы избавиться от третьей, но рухнул на пол, встреченный плотным огнем.
Ополченцы не успели опомниться, как из помещения, перепрыгнув через Дьякова, вылетели двое украинских солдат и стали остервенело палить в разные стороны. Сполохи выстрелов разрывали кромешную темноту, выхватывали сцены боя, перекошенные лица.
«Тебя не убьют, – думал Алексей, катаясь по полу. – Только не сегодня».
Дурдом не прекращался. Но ополченцы постепенно выдавили в холл ошарашенных противников. Прорваться к парадному входу украинцы уже не пытались, катились за угол и пропадали за ним.
Один не смог сориентироваться – бросился напрямик через холл, к заблокированной двери в западном крыле. Он орал от страха, бился в запертую дверь, потом упал на пол, нашпигованный свинцом.
– Боже мой, как больно! – проорал парень на все здание.
– А что ты хочешь? Война идет, – пробормотал Антонец.
Он стрелял короткими очередями, шел вперед, качаясь как маятник. Ему хватило благоразумия не сунуться в холл. Антонец распластался на полу перед поворотом, обернулся. Блеснули зубы.
– Ты как, командир, нормально? Эх, сейчас бы пару стаканов успокоительного!..
Ополченцы приходили в себя, готовились к броску. То один, то другой перебегали по коридору. На какой-то миг наступила тишина. Впрочем, долго она не продержалась. Оставлять пустые помещения за спиной было верхом неразумности. Прапорщик Кульчий пинком распахнул дверь, закатил в нее гранату. Семицкий сделал то же самое на противоположной стороне коридора. Раздался грохот, рушилась мебель, брызгали со стен панели и штукатурка.
– В натуре вносим свой вклад в стабилизацию ситуации на Украине! – заявил Семицкий.
Уцелевшие силовики засели в холле, испуганно перекликались, палили для острастки, не давая ополченцам идти вперед. Бойцы Стригуна готовились к броску.
«Языка бы взять, – стучало в голове командира. – Ладно, как получится. Ребят жалко, двоих уже потеряли».
О себе он не думал. Кто-то за его спиной включил фонарь, осветил часть здания, мертвые тела, разбросанные по коридору.
– Не подползать! – закричал Алексей, прячась за старым шкафом. – Гранатами забросают, хрен от нас останется!..
В холле разбилось стекло, послышалась возня.
«Через окно хотят уйти», – подумал Алексей.
Видимо, на это силовики и рассчитывали. Но снова им не повезло. С улицы простучала автоматная очередь. Молодец Котенко, сообразил, откуда ждать врага! Боец, собравшийся покинуть здание, с грохотом свалился с подоконника, покатился по полу как полено. Отчаянно закричали выжившие.
– Давайте по одному, вурдалаки! – надрывал глотку учитель труда, дорвавшийся до реванша. – Вас ждут, помнят!
– Товарищ майор! – воскликнул чей-то молодой голос. – Тут дверь в подвал!
«Вот только этого не хватало, – с тревогой подумал Алексей. – Укроются укры в подвале, выколупывай их потом оттуда».
Впрочем, имелась и хорошая новость. В горстке выживших есть офицер, да еще и целый майор.
Не успел Стригун опомниться, как Шанько крикнул:
– Уйдут же, товарищ капитан!
– Лежать! – встрепенулся Стригун. – Далеко не уйдут.
Какого дьявола? Почему этот Шанько ослушался приказа?!
Какая-то нелегкая оторвала бойца от пола. Он бросился в холл, передергивая на ходу затворную раму. Возможно, авантюра и прошла бы. Украинские силовики не ожидали такой наглости. Но у Яна заклинил затвор! Он вывалился на открытое пространство, хрипел от боли и злости, когда бушлат начали рвать пули, повалился на колени, но никак не мог успокоиться. Только пуля в горло оборвала суету. Шанько упал ничком, процарапал пол грязными ногтями. Кровь хлестала из раны.
Кто-то из силовиков метнул гранату. Она катилась по полу в оглушительной тишине, оказалась под дверью тамбура и взорвалась там.