Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
– Конечно!
– ответила я с энтузиазмом, перекрывшим натянутость в голосе девушки. Но, несмотря на эйфорию от удачной сделки, я чувствовала, что моя помощь еще сильнее запутала Аффу. С одной стороны, она обрадовалась за Симу. С другой стороны, продолжала дистанцироваться от меня, и возникшая между нами социально-материальная пропасть не собиралась уменьшаться.
Много лет назад, в интернате, я заболела дикой завистью к своей несостоявшейся подружке. Завидовала обрушившейся на неё популярности, успеху, нарядам, всеобщему обожанию. Болезнь оказалась испепеляющей, но скоротечной. Я вдруг поняла: пусть случится чудо, и девочка вспомнит обо мне, у нас не
Но упрекнуть в том же Аффу не смею. Наоборот, пойму её.
Богатеньким деткам не делали снисхождение.
Преподаватели одолевали не только на лекциях, но и на дополнительных занятиях, организованных для нас с Мэлом. Отвратительное это дело - допзанятия. Сидишь нос к носу с преподом, он объясняет материал, а потом определяет степень усвоения и проверяет домашнее задание. И ведь не отвертеться и не спрятаться за спину впереди сидящего, потому что впереди сидящих нет. В общем, безнадега и неизбежная зубрежка.
Царица читала историю своих культов в пределах, оговоренных предметом, не отвлекаясь на личности и посторонние разговоры. Шокирующая новость о том, что Ромашевичевский хотел свести счеты с ней, а не с кем-нибудь другим, не выбила проректрису из равновесия. "Здравствуйте", "до свидания" и в промежутке - новая порция о шаманизме на северных территориях. Не знаю, сообщили ли Царице, что она осталась при дефенсоре* по моему ходатайству. Лучше бы она никогда не узнала. Не хочу, чтобы Евстигнева Ромельевна чувствовала себя обязанной.
Стопятнадцатый, наоборот, на первом же занятии поделился наболевшим.
– Потрясен вашей выдержкой, милочка. Растёте на глазах. А уж Ромашевичевский...
– махнул он рукой, устремив взгляд в стену. Наверное, представлял, как Ромашка крутился бы в его кресле и швырялся бумажными шариками. Представлял - и сердце болело за деканскую должность, на которую покусился подлый доцент.
Генрих Генрихович вообще стал рассеяннее, чем раньше, и грустнее. Наверное, печалился из-за потрясений, поваливших альма-матер на спину, и винил себя в том, что не доглядел, не уследил. Будь он прозорливее, удалось бы избежать многих бед. А я в задумчивости поглядывала на декана и, поглаживая палец с подарком Некты, выжидала подходящий момент, чтобы побеседовать о жителе институтского подземелья. Да и Мэлу не мешало узнать о происхождении необычного "колечка".
В Моццо наблюдательный Мэл как-то спросил:
– Не вижу татуировку. Удалила, что ли?
Мне пришлось изворачиваться:
– Нет. Она проступает, когда скачет адреналин, а потом исчезает. В этом сезоне модно.
– Не слышал о таком. Кто посоветовал?
– продолжился допрос.
Кто, куда, зачем... И ведь не отстанет, пока не докопается до сути.
– Вива. Моя стилистка, - соврала самозабвенно.
– Сведу рисунок, когда надоест.
Мэл посмотрел пристально-задумчиво, и я забеспокоилась. Похожий взгляд бывал, когда он со стопроцентной точностью чувствовал мое вранье. На удивление Мэл промолчал, приняв объяснение.
Пора поставить точку в истории с "колечком" и получить ответы на вопросы: можно ли избавиться от презента таинственного чудища, и как жить, если ответ на первый вопрос окажется отрицательным? Несомненно, единственным в мире специалистом по Нектам, кусающим заблудившихся студенток, являлся Альрик. Он мог бы рассказать многое о существе, оставившем отметину на моем пальце, а прорехи неизвестности заштопал бы серией опытов и анализов. За небольшим уточнением. Ни при каких условиях Мэл не согласится на обследование в лаборатории профессора, впрочем, как и я. Стало быть, Стопятнадцатый оставался единственной надеждой. Но и без привлечения интуиции я знала, что декан будет настаивать на консультации с участием ученого коллеги.
Что делать? Еще немного подождать? Тем более, причин для паники нет. Я вспомнила: подарок подземного жителя прочно обосновался на пальце после гибели Радика и исчез после пробуждения в медстационаре. Даже нападение Эльзушки не пробудило "колечко". Наверное, потому что больше нет причин для оцепенелого страха, сковывающего рассудок.
После третьего занятия декан сообщил, что наш сигнал по злоупотреблениям комендантши рассмотрен, и начата поспешная проверка административно-хозяйственного комплекса общежития. Подозрения оправдались. Выявлены многочисленные случаи превышения полномочий, взяточничества и воровства. Чтобы не выносить сор из избы, то бишь из института, комендантше предложили добровольно сложить полномочия.
Ну, народную версию трагической судьбы уволившейся тётки-вехотки мы успели выслушать от Капы, а теперь Стопятнадцатый сообщил то же самое на официальном языке от лица администрации. Генрих Генрихович подтвердил слухи о предстоящей грандиозной перестройке первых двух этажей. А еще, дабы впредь должностным лицам неповадно было мечтать о присвоении казенного добра, за исполнением строительных смет обязали следить ревизионную комиссию из числа ректора, проректрисы и деканов трех факультетов. Завхозше объявили строгий выговор за халатность при списании и снятии ежемесячных остатков в общежитии. Сперва её хотели изгнать из института на пару с тёткой-вехоткой за сговор, но завхозше удалось оправдаться и доказать непричастность к махинациям бывшей комендантши.
Бедняга Агнаил, - пожалела я парня. Его возлюбленную оклеветали под горячую руку. Наверное, солнечный горнист утешает подругу в перерывах между звонками.
А Стопятнадцатый басил, витая мыслями в далёком далеке.
Нам с Мэлом, как прожекторам, вскрывшим нарывы и язвы на теле института, администрация решила вручить вознаграждение в виде обещанного комендантшей уголка из мягкой мебели и карнизов. И пары тумбочек. А нескольких стульев с мягкими сиденьями.
Я изумленно уставилась на декана, а потом перевела вопрошающий взгляд на Мэла. Что означают щедрые подарки? Нам предлагают взятку за молчание?
Мэл прокашлялся:
– Видите ли...
– Понимаю ваши сомнения, - согласился Стопятнадцатый, недослушав.
– Поверьте, вознаграждение не преследует особого умысла. Мягкий уголок давно списан, а в общежитии нет свободных комнат достаточного размера, в которых можно поместить мебель без ущерба для свободного пространства. Так что придется выбросить диван и кресла, как полагается. Насчет прочего инвентаря можете не беспокоиться. Запасы таковы, что их хватит, чтобы укомплектовать все жилые помещения общежития и карнизами, и тумбочками, и стульями.