Синева небес
Шрифт:
— Простите… Мне понадобилось некоторое время, поэтому я не смогла сразу же перезвонить, — извинилась Юкико.
— Ничего… Просто я потеряла способность соображать. И мужа нет… Когда я пытаюсь сосредоточиться, на меня что-то находит и я цепенею…
— Мужа нет дома? Он что, в командировке?
— Нет. Наши отношения совсем испортились. Он… в общем, муж практически не бывает дома. Правда, меня он не упрекал, просто перестал со мной разговаривать. А теперь почти все время живет у своих родителей.
— Вы разводитесь?
— Нет, муж меня жалеет. Он
— Не знаю, что бы сейчас сказала Томоко, но я уверена, что со временем все перемелется. Собственно, это наше общее с сестрой мнение. Все дурное забудется, и вы поймете: все, что мучает вас теперь, не имеет значения.
— Только не говорите, что со временем все пройдет, как кошмарный сон, — голос Мицуко сорвался на крик. — Я ничего не забуду, даже когда пройдет время! Я беременна! Я ношу ребенка от этого мерзавца! Но ведь это и мой ребенок!
Юкико малодушно молчала. В это молчание врывался шум неистовствовавшего за окном дождя.
— Что же мне делать? Нужно ли мне сообщить в полицию о том, что это был Фудзио Уно? Если я сделаю это, начнется расследование. Тогда до суда мне не знать покоя. Они будут выставлять на всеобщий суд мою личную жизнь. В этом мой гражданский долг?
Слушая срывающийся голос Мицуко, Юкико закрыла глаза.
— Муж, вероятно, предвидя такую возможность, после того случая ни разу ко мне даже не прикоснулся. Теперь-то мне понятно, почему он был так холоден со мной. Он всегда был правильным, справедливым человеком. Но сейчас я думаю, что такая справедливость бесчеловечна.
— Мицуко-сан, — Юкико наконец-то обрела силы заговорить. — Это ужасная трагедия, но в этом несчастье виноват только преступник. Все мы склонны заставлять страдать своих близких, даже если на них нет вины… Вы когда-нибудь размышляли о том, как странно устроен мир? Я немного постарше вас и кое-что начала понимать. Скорее всего, вам этого никто не говорил. Об этом не пишут в учебниках, этому не учат родители. Да и вообще мир устроен не так, как написали бы в учебниках… Так что нас мучают одни и те же горькие мысли. Простите же людей за обрушившиеся на вас беды. Простите всех, кроме самого преступника. Разумеется, простите и вашего мужа, и себя! Из телефонной трубки слышались лишь рыдания, и Юкико пришлось подождать, пока Мицуко успокоится.
— Извините. Я забыла об одной важной вещи, — наконец, проговорила та.
— О какой?
— О том, что я обременяю своими страданиями незнакомого человека.
— Это пустяки. Я просто не представляла, до какой степени все ужасно. А Томоко очень беспокоилась за вас и вашего мужа. Непременно посоветуйтесь с мужем. Он лучше знает этот мир, он — сильный человек. Он будет бороться вместе с вами, если будет нужно.
— Спасибо!
— В следующий раз обращайтесь ко мне, если Томоко не будет дома. Вам нельзя быть одной. Ни в коем случае.
Когда Мицуко повесила трубку, Юкико не сразу пришла в себя. Но телефон снова зазвонил, и от этого у Юкико по спине побежали
— Юки-тян? — послышался голос Томоко.
— Да, как дела? А у нас тут дождь пошел. — Юкико заставила себя произнести последнюю фразу так спокойно, будто, кроме дождя, неприятностей не было.
— Я звоню из автомата, — сказала Томоко.
Юкико молча слушала.
— Я только что смотрела новости… Об этом Уно. Когда к нам приходил полицейский, машина уже, наверное, закрутилась. Они его подозревали в убийстве.
— Но полицейский сказал, что он пришел задать вопросы в связи с аварией…
— Его сначала арестовали по другой причине. Такое часто случается.
— Томо-тян, не удивляйся: только что звонила Мицуко Каная.
— Что случилось?
— Мицуко-сан тоже смотрела новости. Она опознала в Уно преступника, который ворвался к ней в дом. Томо-тян, ты позвони ей. Ей очень тяжело. Тебе сказать номер?
— Я помню, не надо.
Несколько минут сестры молчали.
— Хорошо, что он не убил тебя, Юкико, — сказала, наконец, Томоко.
— Да, не убил. Конечно, я не знаю досконально его мыслей, но вот что я тебе скажу: ему это ни разу и в голову не пришло!
— Почему ты так уверена в этом?
— Он все время разговаривал со мной. Пока человек говорит, он не станет убивать. Я где-то читала, что нужно разговаривать с грабителем, проникшим в дом.
— Я сегодня все-таки вернусь домой, даже если будет поздно. Ты слишком добра к людям… Тебе следует быть осторожней. Я думаю, что это дело так просто не закончится…
— Я тоже так считаю. Он совершил убийство, сбежал с места аварии, изнасиловал Мицуко, возможно, много чего еще натворил…
После разговора с сестрой Юкико опустилась на дзабутон, на котором она привыкла сидеть, занимаясь шитьем. Только так она могла хорошенько обдумать случившееся.
Может быть, следует написать Фудзио письмо? Но если об этом прознает Томоко, то ей житья не будет.
В сложившейся ситуации самым разумным будет молчать и попытаться забыть обо всем, что связано с Фудзио Уно. Однако подобная мысль ужаснула Юкико. Фудзио Уно попал в беду. Так хорошо ли делать вид, что его будто и не было? Достойный ли это выход из положения? Справедливо, гуманно ли это?
В Библии много говорится о том, как относился Иисус к грешникам. Выбор Христа, чуждого порочных чувств, был болезненным, но разумным.
«И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним и учениками Его. Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные, пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию». [47]
47
Мф. 9.11–13.