Сингальские сказки.
Шрифт:
Сюжетная схема сказок о дураках близка басенной схеме Замысел – Неожиданный результат. Однако если для дидактического басенного сюжета существенно в первую очередь то, что замысел не реализуется и герой наказан за свое неправильное поведение, то для сказки о дураке важнее всего насмешить слушателя, и основное внимание она фиксирует на том действии, которое приводит к неожиданному для дурака, но вполне логичному результату.
Дурак в сказках постоянно высмеивается, но, с другой стороны, его осмеяние и унижение может явиться залогом его последующего возвышения. Интересен сюжет сказки «Как дурак стал царем»: зять гамаралы отправляется в Путталам торговать, по дороге он меняет тридцать своих быков на шесть собак и два горшка. Когда он собирается приготовить еду, его кусает кобра, ведда вылечивает его от укуса. Сказка заканчивается тем, что зятя гамаралы выбирает в цари слон. Этот сюжет построен на сочетании мотивов волшебной и бытовой сказки, однако показательна сама возможность подобной их комбинации. В рамках
Ряд сюжетов, помещенных в раздел бытовых сказок, восходит к быличкам и повествует о проходящем с переменным успехом противоборстве демонических существ и человека: «Как боролись якша и человек», «Рассказ о дереве, дающем кэвумы», «Вор и ракшасы», «Четыре ракшаса». Наиболее тесную связь с жанром былички-бывальщины сохранил сюжет «Как боролись якша и человек»; в другом случае («Рассказ о дереве, дающем кэвумы») Перед нами практически сказочный сюжет «Вор и ракшасы» – комбинация нескольких «достоверных» рассказов о ракшасах и якшах, не имеющая общего сюжетного стержня.
В сборнике также представлены единичные примеры других фольклорных жанров: небылицы – «Рассказ о двух лгунах», «Танцы в тыкве»; обнаруживающей сходство с житийной литературой религиозной истории – «Что случилось с дочерью ситаны»; анекдота – цикл историй о жителях деревни Кадамбава, и др. При рассмотрении сказочного фольклора сингалов в целом выявляется следующая его особенность: с одной стороны, основные сказочные жанры прекрасно развиты и имеются практически идеальные их образцы, с другой – наблюдаются процессы, свидетельствующие о начале деградации сказочных жанров, протекающие на двух взаимосвязанных и взаимообусловливаемых уровнях – содержательном и композиционном. К таким процессам можно отнести, в частности, смешение жанров сказок, стирание границ между сказкой и другими фольклорными жанрами, контаминацию и комбинирование разнородных сюжетов, привнесение в сказку под влиянием религии и литературы чуждого ей идейного содержания, непропорциональное усиление дидактики, стремление найти логическое объяснение сказочному построению сюжета и т. д.
Все это особенно отчетливо сказывается на волшебных сказках как обладающих изначально наиболее сложной и жесткой структурой и в большей степени, чем другие жанры, лишенных связи с действительностью, со всем многообразием предлагаемых ею ситуаций. Из волшебной сказки постепенно изживается все чудесное, происходит ее трансформация в новеллистическую. В некоторых случаях вместо воспроизведения полного сказочного сюжета рассказчик может ограничиться одним или несколькими мотивами. Поскольку в отличие от других видов сказки волшебная сказка практически не соприкасается с басней и дидактическая направленность ей в принципе чужда, она особенно чутко реагирует на привнесение нового содержания, и особым диссонансом звучит, например, типично басенный ход в сказке «Злой царь», где богатство гонимому принцу достается не как вознаграждение за его заслуги, а как обратный результат действий царя, пытавшегося его погубить.
Другой процесс, который прекрасно прослеживается на сингальском сказочном материале (и в известной степени связанный с тем, о котором говорилось выше), – усвоение фольклором литературной сказки и басни. Литературное происхождение ряда сюжетов очевидно прежде всего потому, что они исходно принадлежат не сингальской, а индийской книжной традиции, и притом древней. Нетрудно, в частности, заметить, что в сингальском фольклоре имеется множество соответствий сюжетам и мотивам древнеиндийского обрамленного сборника «Панчатантра»: «Хитрость шакала» (№ 18) – книга 1, обрамляющий рассказ; «Вошь и клоп» (№ 42) – книга 1, рассказ 10; «Самочка жаворонка» (№ 26) – книга 1, рассказ 18; «Киннара и попугаи» (№ 28) – книга 1, рассказ 19; «Принц-нага» (№ 61) – книга 1, рассказ 23; «Друзья оленя» (№ 34) – книга II, обрамляющий рассказ; «Как гамарала ел мясо черных кур» (№ 230) – книга III, рассказ 17; «Лев и шакал» (№ 9) – книга IV, рассказ 2; и др. Подобные соответствия обнаруживаются также между сингальскими сказками и другими сборниками древнеиндийской литературы.
«Опускаясь» в фольклор, литературная сказка, сама восходящая к фольклорной традиции, легко растворяется в народно-сказочной стихии. Упомянутые выше сюжеты не выделяются на общем фольклорном фоне и не несут сколько-нибудь заметных содержательных или формальных признаков, выдающих их происхождение. Они никак не нарушают единства того мира, который рисует сингальская сказка, – мира яркого, неповторимого, мудро устроенного и чрезвычайно притягательного, знакомство с которым позволяет больше узнать о народе и культуре Шри Ланки.
1. Как создали Землю. {6}
В далекие-далекие
6
Ран кэкира, с. 93-95.
Этот сингальский космогонический миф использует индуистскую концепцию периодической гибели и возрождения вселенной: процессы сотворения, существования и гибели вселенной составляют содержание космического периода – кальпы. После гибели вселенной остается бог творец (обычно Вишну) и мировые воды. Начало новой кальпы отмечается началом миротворения.
Когда вся земля покрылась водой, великий бог Вишну задумался о том, как бы снова создать землю. Но он не смог придумать, как это сделать, поэтому пошел к богу Саману и спросил:
– Как можно вновь создать землю?
– Среди нас нет такого бога, которому это под силу, – ответил бог Саман великому богу Вишну.
– Но тогда где же тот, кто может сделать это? – спросил великий бог Вишну.
– Иди в обитель царя асуров Раху {7} , может быть, он сумеет, – ответил бог Саман.
7
…царя асуров Раху. – В индийской мифологии асура Раху фигурирует в мифе о пахтанье океана: боги, лишенные в процессе разрушения вселенной всех своих сокровищ, решают вновь добыть их, вспахтав мировой океан. Из океана они достают, в частности, амриту – напиток бессмертия. Асуре Раху удалось отпигь амриты. Вишну, оповещенный об этом Чандрой (луной) и Сурьей (солнцем), отсек Раху голову. Амрита успела дойти Раху до горла, и его голова сделалась бессмертной и осталась на небе. Раху мстит луне и солнцу, время от времени проглатывая их. В индийском и сингальском астрологических культах Раху почитается как божество одной из десяти планет, вызывающее лунные и солнечные затмения. В индийских мифах о творении ни Раху, ни Саман не упоминаются.
Что касается собственно сингальской традиции, то здесь фигура асуры Раху играет первостепенную роль в легенде, связанной с магическим ритуалом «Якша Кохомба». Содержание легенды сводится к следующему: преемника первого царя Ланки Внджаи, царя Пандувасудеву, стали мучить болезни и дурные сны. Шакра поведал, что вылечить его может только царь Мала, сын Ситы. Шакра попросил Ишвару передать Мале его просьбу прибыть на Ланку, совершить магический обряд и вылечить Пандувасудеву. Ишвара, в свою очередь, поручил это асуре Раху. Раху принял дарованный ему Вишну облик кабана (одна из аватар Вишну) и опустошил дворцовый парк Малы. Мала бросился в погоню за кабаном, тот пробежал через много стран, переплыл океан и наконец достиг Ланки. Узнав истинную причину того, почему он оказался на острове, Мала совершил магический обряд и вылечил Пандувасудеву.
Таким образом, в сингальских верованиях асурам отводится роль союзников богов, что иногда имеет место в ранних ведических текстах.
Великий бог Вишну пришел к царю асуров Раху и сказал:
– Вся земля покрылась водой от края и до края. Создай для нас вновь великую землю.
– Неисчислимое множество живых существ отправилось в мир Брахмы {8} из-за этой воды, – ответил царь асуров Раху. – Как же я спущусь под воду?
– Но как же тогда создать землю? – спросил великий бог Вишну.
– Опусти в воду зернышко лотоса, – ответил царь асуров Раху, – и, когда молодой побег появится над поверхностью воды {9} , приди и скажи мне.
8
…неисчислимое множество живых существ отправилось в мир Брахмы, – Мир Брахмы (мир высших истин, брахма лока) – часть вселенной, находящаяся над миром чувств (кама лока), является резиденцией бога Брахмы. Посмертное возрождение в мире Брахмы возможно лишь для немногих избранных и является шагом на пути достижения конечного освобождения – нирваны. Здесь мир Брахмы смешивается, очевидно, с миром Ямы (см. примеч. к № 112).
9
Опусти в воду зернышко лотоса …и, когда молодой побег появится над поверхностью воды… – В буддийской символике лотос является одним из аналогов мирового дерева. Лотос в окружении мировых вод символизирует земную твердь.
Великий бог Вишну вернулся обратно и опустил в воду зернышко лотоса. Через семь дней над водой показался молодой побег.
Тогда великий бог Вишну снова пошел в обитель царя асуров Раху и сказал:
– Молодой побег лотоса показался над водой.
Царь асуров Раху поднялся с места и сошел вместе с великим богом Вишну в этот мир. Решил он спуститься под воду и спросил великого бога Вишну:
– Что я должен принести из-под воды?
– Мне не нужно ничего необычного, – ответил великий бог Вишну. – Принести горсть земли.