Сингапурские этюды
Шрифт:
Так у клетки с мербоком состоялось наше знакомство. Сначала человек в бордо приоткрыл частичку заветного, а потом назвался: «Онг, работаю в судоходной компании» — и снова о птицах.
— Мербок — баловень судьбы. Смотрите, как он тянется к нам. Созсем ручной. Чувствует любовь человека. Птичка рождается с хорошим музыкальным слухом. Все, что человек должен сделать, — добавить тональность к этому мягкому влажному воркованью. Эксперты считают, что песня мербока — композиция, состоящая из фраз, каждая из которых произносится с интервалами в три-четыре секунды. Голоса у них разные: тенора, альты, сопрано.
— А вот другая птица. — Онг подводит меня к бамбуковой клетке с вкраплениями из слоновой кости.
Красные виски, кокетливый черный хохолок, некая отрешенность в позе.
— Это джамбуп, по-малайски — плюмаж. Весьма аристократичен. Мы зовем птицу дэнди. Известна она и под другим
— А кузнечики? — вдруг вспомнил я ту магическую фразу.
— Кузнечики — любимая пища шармы. — Онг оживился. Ему вообще нравилась роль представителя этого птичьего (или кофейного?) клуба. — Шарма — наша главная птица, я давно принадлежу к ее поклонникам. Это не хобби, нет. Шарма — образ жизни, вызов, если хотите. Вы встаете в шесть утра, чтобы дать ей свежей росы (некоторые уверяют, лучшая роса в пять утра!), купаете в воде с белым перцем, чтобы придать чистоту ее оперению. И она платит вам песней. У каждой шармы — своя мелодия. Этим она отличается от канарейки. У той всегда одна и та же песня. Шарма может имитировать кудахтанье кур, кряканье уток, лаять, жалобно выть и скулить, как собака. Только людям она не подражает. Это привилегия попугаев. Правда, рассказывали о птице, которая великолепно передавала голос разносчика популярного у нас блюда наси-лемак — риса, сваренного в кокосовом молоке с листом пандануса, придающим блюду благоухание. Разносчик приходил обычно после захода солнца, а шарма кричала по утрам, во «внеурочное время» — наси-лемак, наси-лемак… Люди уверяли, что птица чувствовала неловкость: как бы разносчик не подумал, что она его передразнивает, потому и кричала по утрам, чтобы он не слышал.
Потом мы пили горячий черный кофе, приготовленный по старым рецептам. За углом стоял очаг из древесных углей, и благочестивый старец с оливковым лицом жарил зерна, вращая над жаровней круглый металлический барабан.
Онг знакомил меня с членами клуба.
— Панг, Леонг, Чуа… — сдержанные кивки.
— Дядюшка Лим. — Добрый, открытый взгляд, протянутая рука.
— У меня дома сорок птиц, — неторопливо рассказывает дядюшка Лим. — Разные породы. Мербок, шарма, белоглазка — самая маленькая птичка в наших краях. Но вот беда, дети совсем не интересуются пернатыми. Несчастные жертвы урбанизации, — выносит свой приговор дядюшка Лим. — А внуки — другие, помогают деду, чистят клетки, кормят, очень привязаны к птицам. Однажды случилась у нас беда: украли клетку с мербоком. Прошло много дней, решили, что навсегда лишились птицы. И вот пятнадцатилетний внук, проходя мимо кафе, услышал знакомую песню. Узнал мербока. Вбежал в кафе и среди десятков других пернатых увидел нашего мербока. Пришлось обратиться в полицию.
— К сожалению, этот случай кражи не единичный. Один из членов нашего клуба лежит в больнице с острым сердечным приступом. У него украли шарму.
— Дядюшка Лим — единственный из членов клуба большой любитель турниров певчих птиц. Собрал уже пятьдесят наград, — говорит Онг.
Мне случалось бывать на таких турнирах, и теперь комментарии дядюшки Лима были весьма уместны, добавили профессиональный смысл к моему любительскому восприятию этого зрелища.
Представьте зеленое поле стадиона. На нем — зрители. Птицы в клетках — на трибунах. Турнир длится с восьми утра до двенадцати дня. Четыре раунда. Все должно быть справедливо. Одни птицы лучше поют утром, после глотка свежей росы, у других голос крепнет по мере того, как набирает силу солнце. Судьи — самые авторитетные, самые музыкальные. Победители определяются не только по красоте голоса. Имеет значение и манеры птицы — как она держится, двигается, а для шармы, например, важно, как она владеет своим изящным гибким темно-синим хвостом (он в два раза длиннее туловища, и китайцы так и называют шарму — «птица с длинным хвостом»).
— Призы — только символические, никаких денег, — замечает дядюшка Лим.
Я вспомнил о том, как один сингапурец настойчиво убеждал меня купить певчую птичку в роскошной клетке. «Это очень выгодное вложение капитала, — сказал он, — особенно если удастся вырастить чемпиона. Такие птицы стоят больших денег».
Птицы-гладиаторы
— Каждому свое, — парировал Онг, — мы своих птиц не продаем. Как-то был я в Гонконге, и случай привел меня на бойкую улицу, где много чайных домов. Маленькая площадь превратилась в арену. Там гладиаторы — птицы. Зрители кричат, жестикулируют. Ставки, ставки… Ажиотаж. Обычные домашние птицы ведут кровопролитные бои. Клетка приоткрывается настолько, чтобы птица могла высунуть клюв и нанести удар противнику в клетке напротив. Если противник уклонился от борьбы, значит, проиграл. К счастью, схватки редко кончаются фатальным исходом, «о повреждения случаются очень тяжелые. И какая ирония! Первоначально эти птичьи клубы были организованы, как считают создатели, с явно благородной целью: отвлечь людей от пагубной игорной страсти. А итог оказался тот же — ставки, ставки, ажиотаж…
Надо сказать, что и в Сингапуре немало любителей азартных игр. Есть организованные игорные притоны. Ставки делаются на публичных площадках для гольфа. Газеты сообщили однажды историю о сиамских рыбах-гладиаторах, случившуюся в одном из кофейных домов и закончившуюся проигрышем в миллион долларов за неделю. «Сумасшествие на сиамских рыбках», как назвали эту историю, кончилось арестами. В полиции существует специальный отдел, занимающийся пресечением азартных игр. Двести выездов в неделю!
Дядюшка Лим рассказал также о контрабандной операции с птицами. Маршрут: Австралия — Европа. Центр синдиката — Сингапур. Птиц, занесенных в австралийскую Красную книгу, одурманивали наркотиками и в состоянии грогги везли в чемоданах в Сингапур. Семь из десяти погибали. Но мошенников это мало волновало. Ведь даже на трех птицах, что оставались в живых, можно хорошо заработать. Возмущению дядюшки Лима не было предела.
Я слушал его рассказ и думал, как прекрасны эти люди, кофейный клуб и то, чем он занят. Это вызов коммерции, мерзости, истреблению природы.
— Но все-таки птицы-то в клетках?
— Да, в клетках, — с вызовом сказал Онг, — но они в большей безопасности, чем на воле. Клетки защищают их от дурных людей. До сих пор не могу понять, как это случилось? Шестьсот золотых ржанок, прилетевших к нам с плоскогорий Центральной Азии перезимовать и затем отправиться обратно домой, были за два часа расстреляны на взлетно-посадочной полосе сингапурского аэропорта. Мешали посадке реактивных самолетов. Почему? Разве нельзя было иначе? Ведь они, золотые ржанки, были наши гости!
Противоречив Сингапур. «Тысяча долларов за убитую птицу или разрушенное гнездо!» — лозунг на четырех официальных языках — английском, китайском, малайском, тамильском — можно встретить во всех парках республики. Птицы желанны, их зовут, охраняют.
И… шестьсот золотых ржанок за два часа…
— Вот вы неодобрительно относитесь к птицам в клетках, — Онг хигро прищурился, снова скользнула полуулыбка в складках рта. — Я уважаю вашу позицию. Но не забывайте: благодаря нам вольных пернатых в лесах порой становится больше. Джамбул, например, еще недавно жил в основном в джунглях Таиланда. Потом попал в клетки любителей птиц в Малайзии и Сингапуре. Но бывает, вырвется на волю. Поверьте, нам не жалко, когда птица улетает из клетки в леса. Лишь бы не попала к браконьерам и холодным коммерсантам.
Птицы уже не пели. Все чаще хозяева подходили к клеткам и покрывали их чехлами. Птицы любят петь в компании, но все-таки устают — слишком много посторонних. И хозяева щадят их нервы.
Некоторые чехлы рябили пестротой расцветок, но большинство были кремовые и серые. Оказывается, специалисты определили, что яркие чехлы нужны скорее хозяевам: показать себя, а птиц они раздражают, им по душе более скромные тона.
Среди любителей птиц есть свои профессионалы. Одни знают все о клетках: какие размеры самые рациональные, как чинить клетки и т. п. Другие досконально изучили все болезни пернатых и эффективные способы лечения. Есть оценщики — они дадут детальную справку с точностью до цента: выгодно ли содержать птицу? В клубе на улице Петэна таких нет, здесь коммерцией не занимаются.
— Джентльмены, наше время истекло, — торжественно провозгласил дядюшка Лим и решительно отодвинул чашку. — Пора возвращаться к семьям.
— Говорят, будто бы поклонники шармы любят ее больше своей жены, — прокомментировал Онг. — Это не совсем так. Несколько воскресных часов мы действительно принадлежим только себе да своим питомцам и наслаждаемся пахучим кофе, приготовленным по старым рецептам, но приходит пора, и мы идем домой.
Теперь птицы были прикрыты чехлами, кто-то уже укладывал клетки в машину, кто-то пошел искать такси… И вдруг в одной из клеток раздался сухой шорох, движение, и на негромкой ноте возник звук. Сначала робкий, будто журчание ручья, потом увереннее тверже. И вот уже рвется с всхлипом. И взорвались пронзительные трели, подхватили этот звук. Звучал многоголосый хор…