Сингомэйкеры
Шрифт:
Однако при желании можем с легкостью повернуть рычаг в другую сторону. Народ на улице в тот же миг завопит о необходимости твердой руки, потребует вернуть общество к нормам шариата, домостроя, или как это время называлось в Европе, когда женщинам сразу после рождения удаляли клитор, чтобы не отвлекались от высоких мыслей.
Правда, пока нам это не нужно, хотя я еще не врубился, почему дорога только one way. Я бы просчитал, чтобы мировая экономика темпов роста не убавила. И чтобы коренное население Европы не размывалось выходцами из Индии, Пакистана, Африки…
Когда
– Не нужно бояться падения рождаемости в Европе, – сказал он спокойно. Весь его вид говорил, что достали с этими глупостями насчет демографии. – Не нужно бояться взрывного роста демографических показателей на юге…
– На юге, – спросил я, – это в Индии и Китае?
Он отмахнулся.
– Не только. И в Африке, и в Южной Америке… Пусть, пусть…
Я заметил, как сзади неслышно подошел Штейн, прислушался и вдруг улыбнулся уголком рта. Судя по его виду, Макгрегор занимается благотворительностью, объясняя мне эти очевидные вещи. Хотя, конечно, ничего не понимаю… Разве не понятно, что скоро Европа вообще вымрет? Но еще до того, как вымрут так называемые «белые», власть перейдет к «небелым». Англия и Франция уже почти на четверть омусульманились, и попытки правительства остановить процесс сползания к исламу выглядят жалкими и смехотворными. Поздно. Можно полностью запретить иммиграцию, но уже приехавшие мусульмане размножаются с бешеной скоростью, и скоро Франция превратится в новое Косово. А также Англия, Голландия, Швейцария… и прочие-прочие чистенькие европейские страны.
Я ломал голову, поворачивал проблему так и эдак. Создается твердое впечатление, что руководству не только все давно известно, но они знают решение.
Вдруг мороз пробежал по моей шкуре. Я вспомнил, как на меня посмотрел Штейн, улыбнулся чуть-чуть и легонько подмигнул. Дескать, пусть так думают работники низшего звена, но ты не обращай внимания, работай над проблемами, которые перед тобой поставили. А «демографическая проблема» для нас не проблема. Ее не просто мониторят, она… запрограммирована!
Я закрыл глаза и потряс головой. Не понимаю. Как? Почему? Каким образом это хорошо, если количество европейцев-католиков неуклонно сокращается?
Глава 7
За столом секретарши, где я впервые увидел Клаудию, потом Синтию, а в последние разы сидела Изабель, на этот раз трудится молодая женщина с внешностью бизнесвумен и короткими иссиня-черными волосами в стиле начала прошлого века.
Она загадочно улыбнулась мне и произнесла деловым голосом:
– Мистер Юджин, как только у вас будет свободное время, мистер Макгрегор просил бы вас зайти к нему.
Я сказал настороженно:
– К чему такие церемонии? Я и сейчас могу.
Она покачала головой.
– Мистер Макгрегор сказал, чтобы вы зашли, когда у вас будет свободное время.
– Для мистера Макгрегора всегда свободное, – ответил я. – Что-то в лесу издохло: шеф не вызывает, а просит!
– Ну что вы уж так, мистер Юджин, – сказала она укоризненно. – Мистер Макгрегор строг, но справедлив.
– Наверное, бить будет, – предположил я. – Вас как зовут?
– Мария.
– Хорошо смотритесь, Мария.
– Спасибо, мистер Юджин.
– Здесь было много красивых женщин, – сказал я, – но вы просто супер!
Она улыбнулась.
– Мистер Юджин, я всегда в вашем распоряжении. Во всех смыслах.
Я кивнул, а как же иначе, но, все еще встревоженный, повернулся и отправился к лифту, подумал перед ним хорошенько и вернулся к себе.
Указания руководства лучше выполнять как можно ближе к отданному приказу, даже если этот приказ – совет или пожелание.
Я засел за комп, тут же забыл обо всем, очнулся, когда кровавый закат залил кабинет нереально красным светом, будто я на Марсе. Часы одурело показывают поздний вечер, зимой бы это уже была глубокая ночь, но в сентябре еще поздний день для таких, как я. Я копировал из инета фрагменты новостей, чтобы выстроить в нужную цепочку, а затем поиздеваться, выжимая нужный мне ответ, как неожиданно раздался требовательный звонок.
Я кликнул, на экране возникло хмурое лицо Макгрегора.
– Все еще работаете?
– Уже заканчиваю, – ответил я торопливо. – Простите, зацепила меня одна идейка… Хотя бы стоящая, а то хрень какая-то…
Он помолчал, я чувствовал себя пойманным, но не потому, что запрещено задерживаться, просто как бы подтверждаю, что мне надо было побывать на самом фешенебельном курорте, чтобы увидеть сладость нашей работы.
В серых глазах Макгрегора мелькнула непонятная искорка.
– Вы столько лет на этой каторге и все еще задерживаетесь после работы?
– Да я ненадолго, – ответил я, оправдываясь. – Так, пустячок, уже почти закончил.
– Завтра закончите, – сказал он. – Зайдите, пожалуйста, ко мне.
– Есть, шеф, – ответил я послушно. – Уже бегу.
– Не споткнитесь, – буркнул он.
– Как можно, шеф! Я же ценность…
Он не ответил на мою попытку сострить, чтобы вызвать какую-то реакцию, кивнул, экран погас. Я поставил комп на пароль, мою сетчатку глаза и прочие биоданные даже здесь не подберут, вышел в коридор.
Мария приветливо улыбнулась, я успел уловить момент, как она незаметно напрягла грудь, чтобы розовые ниппели обозначились сильнее, я ей ответил такой же широкой улыбкой.
– Шеф вас ждет, – сообщила она.
– Да, – ответил я, – а то бы предпочел поторчать у вас.
– Да ну? Что-то не замечала!
– Я просто скромный, – заверил я. – И жутко застенчивый. Все не решаюсь сказать, какие у вас классные сиськи.
Она оживилась, спросила торопливо:
– Правда? У меня натуральные, правда! Вот пощупайте.
– В другой раз, – сказал я быстро, – а то не смогу уйти, а это, сама понимаешь, чревато.
Она с сочувствием улыбнулась.
– Идите, Юджин, идите. Но помните, в любой момент и в любом месте. И как вам понравится.