Синий бар
Шрифт:
– Она поедет со мной. – Нандини закончила разговор с медсестрой и встала у изножья его кровати. – У меня дома есть охрана.
Тара ответила, что лучше побудет здесь.
– Я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить. У меня в кондоминиуме ты будешь в большей безопасности. – Нандини беспечно улыбнулась Таре и повернулась к Арнаву. – Пора ужинать и принимать лекарства. Я улажу все формальности на ресепшене и подъеду к главному входу, чтобы забрать ее.
Нандини постаралась, чтобы ее слова прозвучали спокойно, но было видно, как
Глава 46
Тара
Тара сидела у постели Арнава. У него были темные круги под глазами, синяки на лбу, шее и руках. Левое плечо было в гипсе, а грудь перевязана. Почему он попросил ее не ходить на работу? Что Шинде рассказал ему про Шетти? Она не хотела расстраивать Арнава, но исчезновение с работы не сулило ничего хорошего в отношении ее контракта. Она не могла позволить себе забыть, зачем ей нужны деньги. Для Пии.
Это может быть единственный раз, когда она остается с ним наедине. Узнав правду, он не станет стоять у нее на пути.
– Я собираюсь порвать с Нандини. – Голос Арнава испугал ее.
– Что?
– Я чуть не погиб… – Она подняла ладонь, чтобы заставить его замолчать, но он схватил ее за руку. – Я знаю, чего хочу, и больше не могу быть с ней.
Тара подумала, не спросить ли его, с кем он хочет быть вместо Нандини, но не чувствовала себя готовой узнать ответ на этот вопрос. И не была уверена, что когда-нибудь будет готова. Вместо этого она перешла в наступление.
– Я действительно должна жить у нее?
– Только до тех пор, пока я не выйду из больницы.
– Это называется использование человека.
– Никто не смог бы воспользоваться Нандини, даже если бы попытался. Она сама предложила помощь. Как она и сказала, это ее искреннее желание.
– Мне нужно закончить работу по контракту с Шетти. Что тебе сказал твой друг?
– Я понимаю, что ты хочешь продолжать работать, но расскажи мне о Шетти, Тара. От этого может зависеть как твоя, так и моя жизнь. Начни с того, как ты впервые встретила его.
Что она могла на это ответить? Страх и стыд боролись у нее в душе. Однако страх победил, и она начала рассказывать, не отрывая взгляда от своей руки, которую мягко сжимал Арнав.
Она рассказала о странных заданиях на вокзале. О высокооплачиваемых, жутких встречах, на которых она танцевала для клиента, который прятался в темноте. О подозрениях Митхи. О последней поездке на железнодорожную станцию Боривали. О предложении Шетти выступить с частным танцем. О своем отказе. Она ожидала, что Арнав бурно отреагирует, но он просто попросил ее рассказать больше о ночных встречах с загадочным клиентом.
– Я была в парандже. Они отводили меня в машину и завязывали глаза. Мы ехали некоторое время, а потом пересаживались из одного автомобиля в другой.
– Когда вы приезжали на место, это был дом или квартира? – уточнил Арнав.
Тара помнила скрип ворот,
– Кажется, дом. Без лифта. Они высадили меня у длинного коридора. Я слышала шелест листьев.
– Что еще? – спросил Арнав. – Закрой глаза и постарайся вспомнить.
Она рассказала о птичьих криках, которые иногда раздавались в ночи, и о том, что не слышала шума транспорта. Они ехали по пустым дорогам. Мужчины курили и слушали малаялийские песни. Она рассказала о таинственном клиенте, которого никогда не видела.
– Какой у него был голос? Он принадлежал молодому парню, мужчине средних лет или старику?
– Точно не старику.
– Ты бы узнала этот голос, если бы услышала его снова?
«Мне сказали, что ты будешь делать то, что я велю».
Шакал не говорил на ее языке – уличном жаргоне тапори, на котором изъяснялось большинство посетителей «Синего бара».
– Думаю, да… В его голосе была слышна улыбка, словно он знал многое, чего не знала я. Его тон будто предупреждал, что так или иначе мне придется пожалеть о сделанном выборе. Это образованный человек. Говорил так, как говорят богатые люди, которые используют хинди только по необходимости. Но учти, что это было много лет назад.
– О чем он говорил с тобой?
– Он велел мне танцевать на кровати.
– На кровати?
– Да, но она была твердой. Там были шелковые простыни. Я иногда поскальзывалась на них.
Тара описала ту темную комнату, и когда заговорила о том, как на нее бросали сухие розовые лепестки, до нее будто донесся их легкий, тошнотворно сладкий аромат.
– Он когда-нибудь прикасался к тебе или угрожал? – Арнав произнес это ровным тоном, но она заметила, как от напряжения дрожит его рука, покрытая синяками.
– Он держался на расстоянии, но то, как он говорил, спрашивал, не устала ли я, не хочу ли пить… Во всем этом была слышна злая насмешка. Это было страшно. Как шакал. Я так и называю его в своей голове – шакал.
– А что насчет тех мужчин? Помнишь кого-нибудь из них?
– Не знаю. Мужчину, который приехал за мной и довез до середины пути, я видела. Это он завязал мне глаза.
– Опиши запахи. Чем пахла машина? А коридор? Комната?
– В машине воняло сигаретами, а иногда и алкоголем. В коридоре я чувствовала запах духов. В комнате – не могу точно сказать. Роз. Сильного одеколона. И наркотика.