Синий бар
Шрифт:
– Уверена?
– У меня соседки по квартире курили такое. Я помню запах.
– Сколько денег тебе платил Шетти?
Если бы ее мать была рядом, она бы сказала: «Не этому я тебя учила». Тара видела в поездках лишь удачу, относительно легкий способ выбраться из ямы, в которой оказалась, и дотянуться до своей мечты. А теперь это звучало так постыдно и глупо. Она пошла на это, несмотря на риск, из-за денег. Пока она говорила, то представляла, как теперь на нее смотрит Арнав: взглянуть ему в глаза она не решалась. У него во взгляде наверняка читалась
У нее вырвался всхлип.
Арнав положил руку ей на плечо.
– Тебе представилась возможность, и ты ею воспользовалась. Это тоже требует храбрости. Тебе нечего стыдиться.
– Они платили мне шестьдесят тысяч рупий за каждую ночь. – Лучше было свести все к цифрам.
Какой позор! Арнав не злился, а наоборот, пытался ее успокоить. Даже тогда, когда она призналась, что солгала ему про возраст, прибавив себе два года.
Ей было семнадцать, всего на четыре года больше, чем Пие сейчас. Она была ребенком. Неудивительно, что Зоя считала ее наивной.
Тара рассказала о своем последнем вечере в Мумбаи, когда сбежала, как ночной вор, несмотря на предложенные деньги.
– Иди сюда, – произнес Арнав тихим и глубоким голосом.
На какое-то время она позволила ему заключить себя в объятия. «Скажи ему! – кричал голос внутри нее. – Скажи, что ты унесла в себе его дочь!»
Они сидели рядом, Арнав гладил ее волосы, целовал в висок, в лоб. Когда вошла медсестра, Тара вскочила с места и бросилась к выходу.
– Подожди, Тара.
Она остановилась и подошла к окну, выходящему на другое крыло больницы, на серые бетонные стены, внутри которых люди, заручившись пылкими надеждами и многочисленными молитвами, вели войну с болезнью и смертью. Она редко молилась, но сейчас обратилась с призывом к тому, кто в мире главный, может быть, к маминой Ма Каали: «Дай мне смелости рассказать ему о Пие».
Медсестра сделала Арнаву укол, проверила капельницы и ушла. Тара вернулась на место и встала рядом с его кроватью. Ее лицо пылало. Она проявила слабость. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее такой, особенно Арнав.
– Тара…
– Я не могу больше говорить об этом.
– Я понимаю. Ты можешь вспомнить что-нибудь еще?
Она упомянула полицейскую фуражку, которую видела, и наблюдала за реакцией Арнава.
– Может ли шакал быть офицером полиции? – спросил он.
– У него был властный голос. Как будто ему принадлежала половина Мумбаи, и он привык к тому, что ему все подчиняются.
Арнав сжал челюсти и, казалось, унесся мыслями куда-то далеко. Через некоторое время он снова повернулся к ней и, покопавшись в телефоне, показал ей фотографии разных полицейских фуражек.
– Какая из них похожа?
Тара указала на фуражку цвета хаки с вышитой золотом черной лентой.
– Похожа на эту, но я не уверена до конца. Там было темно.
Все эти фуражки – хаки, с золотой вышивкой, с коричневой полосой и черной – смешались у нее в памяти.
Арнав сделал паузу, прежде чем задать следующий вопрос:
– Какой это был вокзал? Или
– Нет. Это был Боривали, и раньше, и сейчас. И на мне была одна и та же одежда.
– Одна и та же?
– Да. Шетти давал мне ее поносить, а потом я возвращала ее вместе с телефоном.
– Что за одежда?
– Ах, эта серебристая блузка и сари с синими блестками, туфли на каблуках! Хоть бы никогда их не видеть.
Арнав приподнялся.
– Синее сари с блестками?
– Да.
– Ты бы узнала его?
Тара вспомнила, как шелковая подкладка сари касалась ее кожи и как царапались пайетки, когда она случайно задевала их руками.
Когда она дала утвердительный ответ, Арнав открыл телефон и показал ей фотографии. На них были синие блестки в маленьком пластиковом пакетике.
За всю свою карьеру в баре у Шетти только одну вещь Тара сделала правильно. Не говоря ни слова, она встала и направилась к сумочке, лежащей на столе. Вернувшись к Арнаву, она положила кусок ткани с синими блестками на его перевязанную ладонь.
Глава 47
Арнав
Тара сказала, что ее клиентом мог быть офицер полиции. Это ужаснуло Арнава. Старший офицер, если Тара права. Он мог продвинуться по службе с тех пор. Его фуражка могла смениться.
Никому не доверяй.
Синие блестки. Ткань, которую ему дала Тара, была похожа на фотографии на экране. Может, жертвы надевали одно и то же сари на протяжении десятилетий, а может, и нет. Однако версия, согласно которой преступником является офицер полиции, была вполне логичной. Человек, занимающий такую должность, знает, как помешать расследованию и не дать себя обнаружить.
Судя по его собственному опыту, мумбайские полицейские не отличались героизмом. Джоши не стал расследовать дело об изнасиловании Аши. Мхатре приказал Арнаву игнорировать то, что явно было делом рук серийного убийцы, из-за влияния магната Танеджи. Шинде собирал хафты, как мафиози, встречался с девушками из бара, несмотря на то, что был женат, и не признался, что узнал жертву убийства.
Шинде не вернулся и не отвечал на звонки Арнава. Переживая за свое плечо, беспокоясь о том, вернется ли Тара к Шетти, и размышляя над тем, что рассказал ему друг, Арнав мечтал, чтобы поскорее появилась Наик. Он мог бы попросить ее разобраться хотя бы с владельцем бара.
«Помяни черта», – пробормотал он про себя, потому что Наик постучала и вошла в именно этот момент. Любой другой человек начал бы с того, что спросил, как дела и может ли он чем-то помочь. Но только не его помощница.
– Рада видеть, что вы очнулись, сэр. Есть новости о черном фургоне.
Ему нравилась ее способность сразу переходить к делу.
– Нашли его?
– Да, сэр. Наш констебль опознал его. Криминалисты сейчас его обрабатывают. Фургон был вымыт, но команда говорит, что обнаружила следы крови под ковриком в задней части.