Синий олень. Трилогия
Шрифт:
– Отлично. Через месяц в Париж поедет Тихомиров, ты встретишься с ним в Москве и передашь ему образцы и документы.
– Это какой Тихомиров – директор комбината бытовых услуг у вас в городе?
– Он самый, – Самсонов усмехнулся, – судя по твоему тону, я вижу, тебе у нас понравилось. Так вот, с ним все и передашь. В сертификате и лицензии должно стоять название «Вода из источника Дианы».
– Дианы? – Жене покачнулся, ему показалось, что его хватили обухом по голове, а потом еще сдавили горло. Однако
– Что тебе не нравится? – недовольно спросил он.
– Да нет, шеф, все нормально, начинаю работать.
– Да, кстати, ты тогда отвез домой Диану, все в порядке?
– Все окей, шеф, ваше распоряжение выполнил в точности, – взяв себя в руки, Женя заговорил веселым и даже немного игривым тоном, – доставил ее до подъезда в целости-сохранности, и всю дорогу она пыталась вытянуть из меня подробности вашей личной жизни – два раза даже чуть в грузовик из-за этого не врезался. Кажется, вы ее здорово заинтересовали, мои вам поздравления.
– Ладно, – сухо оборвал его Самсонов, – так ты все понял? Действуй.
Женя был тем более рад окончанию разговора, что в прихожей раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Петр Эрнестович, покряхтывая, долго раздевался, потом, повесив пальто и сняв сапоги, отправился в ванную мыть руки.
– Ты дома? – заглянув к сыну, спросил он.
– Папа? Ты сегодня рано. А я так заработался над главой, что ничего не слышал – ты давно пришел? Сейчас я тебя накормлю и сам поем – борщ сегодня получился отличный, еще горячий.
Женя любил и умел готовить, Злата Евгеньевна, шутя, говорила, что из него выйдет отличный семьянин.
– Мальчики еще в школе?
– Скоро уже придут, – Женя посмотрел на часы.
– Я жду звонка из Москвы, – говорил Петр Эрнестович, осторожно помешивая борщ, чтобы остыл, – должен звонить профессор Липсон, я просил его заехать в клинику и осмотреть Халиду.
– Ей не лучше? – лицо Жени приняло встревоженное выражение.
– Сегодня говорил с Сережей – речь к ней постепенно возвращается, но левая рука еще парализована.
– Ужасно! А сам дядя Сережа как?
– Плохо, а как ты думал? Он дня через два приедет – накопились дела, без него никак не разобраться. Потом снова уедет – хочет забрать с собой Рустэмчика с Юркой.
– Нам не доверяет?
– Пока побудут в Москве, Лиза и Тимур за ними присмотрят. Сережа говорит, Лиза скорей придет в себя, если братишки будут рядом. Это То-лик, приятель ее, посоветовал – он обещает во всем помочь. Хороший мальчик, Сереже он очень нравится.
– Папа, это такой кошмар, я даже не представляю! А ничего неизвестно насчет… насчет того, кто это сделал?
Петр Эрнестович со вздохом пожал плечами.
– Обещают искать, а там… Да, Сергей меня просил обо всем сообщить Гаджиеву, сам он не хочет – из-за ссоры, да и сил у него сейчас нет, я понимаю. Надо попозже позвонить – поговорю с профессором Липсоном, потом ты мне напомни.
– Что ты, папа! По телефону?!
Испуганный возглас, вырвавшийся из груди сына, удивил Петра Эрнестовича. Он пожал плечами.
– Другого выхода нет, я могу, конечно, послать телеграмму, но…
– Нет, папа, нет, ни в коем случае! Такие вещи можно сообщать только лично. Конечно, у Гаджиева мозги явно не в порядке, раз он так себя вел, но дочь он обожает, и по телефону… Нет, раз дядя Сережа хочет непременно сообщить, то я… я сам съезжу в этот треклятый совхоз и лично обо всем ему расскажу.
Петр Эрнестович был поражен.
– Ты хочешь лететь в совхоз? Сейчас? А твоя диссертация?
– Папа, да это два-три дня, не больше. Может, Гаджиев захочет повидать дочь – тогда мы вместе с ним прилетим в Москву.
– Гм, возможно, ты прав. Что ж, лети.
«Неплохо я придумал, иногда, когда сложишь все воедино и сосредоточишься, в голову приходят удачные мысли, – думал Женя. – Прав был старик Кант – высшим условием рассудка является единство нашего сознания».
До совхоза он добрался быстро – в одном из тбилисских гаражей стояла синяя «Волга», специально предназначенная для его поездок. Аслан, отец Анвара, узнав о предложении Самсонова, довольно кивнул, и глаза его вспыхнули хищной радостью.
– Мы сами соберем столько воды, сколько надо, посторонняя помощь нам не нужна, – сурово проговорил он, – но нужен еще один договор.
– Расценки ставим те же? – Рамазан, муж Гюли, вопросительно взглянул на тестя. – За сверхурочную работу следовало бы увеличить.
– Те же, – отрезал Женя, – но ежемесячно будут выплачиваться премиальные. Если вы согласны с условиями, договор можем составить прямо сейчас. Если нет, мы пригласим рабочих со стороны.
– Посторонних мы в совхоз не пустим, – резко возразил Аслан, – какой процент премии вы будете платить?
Для вида Женя немного поспорил, но в итоге остался доволен – они согласились на сумму, значительно меньшую, чем Самсонов готов был им заплатить. После подписания договора он попросил проводить его к Рустэму Гаджиеву. Мужчины переглянулись, внезапно наступило тяжелое молчание.
– Дедушка сказал, что дела кооператива его не касаются, – робко заметила Гюля, – ему нужно только, чтобы мы аккуратно вносили деньги на общественные нужды, и мы…
– Это по личному вопросу, – прервал ее Женя, – проводи меня к нему, будь добра. Уже темно, я сам не найду дороги. Он у себя в правлении?