Синклит Новосибирска, или Забытые боги
Шрифт:
– Вы изучаете карате, но знания в Японию о данном виде единоборства пришли из Китая. В Китае этот вид борьбы называется У-шу. В Китай У-шу пришло из Индии, где это было Кун фу. Знания о Кун фу пришли из Тибета от борьбы Кэмпо. В мире есть только один храм Кэмпо, и откуда туда пришли знания, не знает никто. Но мы ДОЛЖНЫ ИЗУЧАТЬ КАРАТЕ, значит, мы и будем его изучать. Мой лучший друг, Синицкий, который живет в Москве и вы могли его видеть по центральному телевидению, был единственным из европейцев, который смог попасть в этот храм за всю его историю существования. Проучился он там год, и его выгнали оттуда. Выгнали потому, что он был там круглым отличником, а значит, он мог овладеть всеми тайнами Кэмпо. Для того, что бы Вы поняли, насколько это серьезно, я приведу один пример. В храме Кэмпо знают в совершенстве не только тактику и стратегию ведения боя, но и, кроме этого, гарантированные методы защиты. Через определенное время занятий и тренировок тело человека приобретает очень большую упругость при скоростном проникновении инородного предмета в тело человека. Другими словами, от человека отскакивает нож, брошенный в него профессиональным убийцей, и даже стрела, хотя человек не напрягает тело. Но на ощупь Вы ничего не заметите. Этого не замечают даже женщины. Так что легенда о Ахилле и Ахиллесовой пяте - не сказка и не выдумка. Достичь такие качества кожи можно двумя путями: либо с помощью специальных видов дыхания, в определенное время в течении нескольких лет, либо надо пить специальный настой трав, который надо употреблять в течение полугода в строго определенное время. Но этот рецепт знают только два человека в мире - настоятель храма и его первый помощник. Если его узнает третий человек, его находят где угодно и убивают. Благодаря этому знания остаются в чистоте и полной изоляции от внешнего мира. Храм Кэмпо испугался европейца Синицкого, который единственный смог пройти вступительные экзамены. Других вообще близко к нему не подпускают.
Однажды Сенсей внимательно смотрел на нас, слегка хмурясь. Наконец он сказал:
– Одевайте кроссовки и идите за мной.
Мы решили, что будем таскать маты, как это было недавно.
Но Сенсей спустился на первый этаж и пошел по вестибюлю к выходной двери. За дверьми - ноябрь месяц и мороз минус двадцать. Повторяю, что это было в восьмидесятом году. Я одним из первых начал заниматься и обливаться по системе Иванова, но и то это было в восемьдесят шестом году, тем более во времена перестройки. А тут - развитой социализм. Мы вышли из здания и пошли по тропинке через пустырь. Вдруг он остановился и приказал нам снять кроссовки и встать босыми ногами на снег. Мы сделали это сразу и беспрекословно. Даже сейчас это кажется странным, ведь Сенсей никогда не повышал голос, никогда не грозил ничем и не применял никаких наказаний, разве что отжимания. Став на снег, мы приняли релаксирующую позу, стоя с наклонно поднятыми руками и полу прикрытыми глазами. Я помню, что боковым зрением запомнил проходящих людей, которые прошли мимо нас буквально крадучись. Такое увидишь не часто - белый снег, и на нем, на фоне черного звездного неба в мертвой тишине стоят тридцать человек в белых, как саваны, кимоно, с босыми ногами и внешне спят, с вытянутыми вперед и вверх руками. После этого он завел нас обратно в зал и вывел из этого энергетического состояния, изредка задавая вопросы. На следующую тренировку пришли все, никто не заболел. Такое было впервые, но было воспринято всеми спокойно, словно мы это делали каждый день.
Я жил недалеко от дома Сенсея, и поэтому частенько ездили домой вместе. Как-то стоя на остановке, я задал Сенсею вопрос:
– Сенсей, а можно убить человека, что бы не осталось никаких следов и признаков?
– Конечно можно, - ответил он и легонько, но точно ударил в область сердца, специально сжав кулак и развернув под определенным углом. Я, прошедший несколько десятков комиссий по первой графе для допуска к полетам, занимающийся до этого саблей в школе олимпийского резерва и профессионально тренируясь лыжными гонками, испытал животный ужас - я впервые в жизни на своей шкуре понял, что такое сердечный приступ. Сердце сразу стало стучать вразнобой, ноги онемели.
– Чувствуешь?
– ... Да...
– Это один из самых простых способов. Есть другие.
В другой раз мы ехали в автобусе. В автобус зашла пьяная веселая толпа. Нельзя сказать что они вели себя по-хулигански, но и просто веселой толпой их нельзя было назвать. Сенсей мне тихо на ухо говорил:
– Игорь, никогда не пей, посмотри, они потеряли человеческий облик, став животными.
Я тогда еще был секретарем комитета школы, и каждую неделю ходил в райком комсомола.
– Сенсей, это - райком комсомола, я их хорошо знаю.
– Не удивительно.
На всю жизнь я запомнил первый свой бой - спарринг. Сенсей не предупреждал, а просто поставил против меня опытного бойца.
.... Первые минут пять нам удавалось работать по требованиям Киоку-шинкая - легкий контакт с фиксацией точки удара. Остальное я помню с трудом. Хорошо помню глаза соперника - застывший ужас в глазах, когда он пропускал фиксацию своего удара, и я получал нормальный удар, когда не успевал защититься. Я изредка смотрел на Сенсея, но он делал упражнения на краю татами. Остальные сидели в За-за вокруг. Минут через двадцать мой соперник взмолился:
– Сенсей, он не может стоять.
– Тогда За-за.
– Ос...
Сидя на коленях, я не мог остановить рыданий. Эта была какая-то смесь глубокого вздоха и глубокого дыхания.
То, что он держал под контролем весь бой, - у меня нет сомнений. Но ситуацию он максимально приблизил к боевой. На следующий день на мне не было живого места, только что синяков не было. Я ему благодарен за тот бой.
До сих пор у меня лежит приглашение на третьи областные соревнования по карате, будоража самые грустные воспоминания той поры.
... За месяц до начала соревнований Сенсей сказал:
– Скоро соревнования, участвовать будут двое - Курундин и Иванов. Ваша задача - им помогать.
Сенсей ставил по трое соперников против каждого. Задача была простая мы нападали, они должны были защищаться. Мы работали в полный контакт, то есть наша задача была убивать их физически, их задача была защититься и провести контрудар в полуконтакт с фиксацией. Другими словами, только слегка коснуться, как это требуется на соревнованиях. "Били" мы от души. Аля гер ком аля гер.
На соревнованиях Сенсей подозвал меня и спросил, есть ли у меня желание поучаствовать в судействе. Я, естественно, сказал, что желание есть. Задача передо мной была поставлена "ответственная" - вывешивать очки соперников. Это мне дало возможность наблюдать за всем происходящим не со стороны трибун, а изнутри всей "кухни". Иванова дисквалифицировали на первом бое, Курундина - на втором. Преимущество их было видно даже дилетантам.
... После соревнований на Сенсея было больно смотреть. Против такого удара, который ему был нанесен, защиты нет. Дешевые трюки задолизов. Но ничего такого Сенсей не сказал. Он похвалил участников и сказал, что эти соревнования очень хорошо показали наше преимущество и мастерство.
Вскоре я бросил занятия - у меня не хватало времени. К тому же я влюбился, как дурак, и у меня не было сил и желания ни на что.
.... Я встретил Андрея Иванова через лет пятнадцать. Разговорились. Постоянно я ловил себя на мысли, что на меня смотрят глаза Сенсея. Значит, не один я его помню, не один я впитал его мысли. То, что я услышал, вогнало меня в шок.
– Сенсей уехал в Москву. Я у него был в гостях, жил у него недели две. Если бы ты его увидел, ты бы его не узнал. Того Сенсея нет. Его свели с ума, он лежал в психушке, где его кололи какими-то лекарствами. Человек убит морально и психологически.
– ... Я представляю это.... Я знаком с этими методами, и с этими типами из соответствующих органов. То же самое пытались сделать и со мной...
..... Сенсей !!! ..... Ос-с !!!
ПЕТРАЧУК
Он меня учил держать паяльник, он давал основы и фундаментальные знания по радиотехнике и электронике. В честном порядочном обществе он был бы миллионером. Но все по порядку.
Сергей Иванович учил меня держать паяльник, спокойно и просто объясняя сложные законы радиотехники. Первое мое устройство - цветомузыка - заняло третье место на районной выставке юношеского творчества, определив тем самым мою будущую профессию. Тогда я не знал, во что выльется увлечение радиотехникой. Но именно Сергей Иванович и предопределил мое научное призвание - психотроника.