Синтез
Шрифт:
— Ты знаешь легенду о проклятье? — смеясь, спросил Максим.
— Легенды просто так не рождаются, — серьезно ответил Феликс.
— За сорок лет ничего не случилось, — заметил Максим.
— Неужели ты думаешь, что если бы что-то и случилось, об этом стали бы кричать на каждом углу? Хотя тут ты прав, за сорок лет ничего не случалось, — медленно в раздумье проговорил Феликс.
— А что может случиться в принципе? — решил спросить Максим. Тон, которым Феликс произнес последнюю фразу, насторожил его.
— Да мне-то почём знать? — ответил Феликс.
— Честно говоря, Феликс, меня не покидает
Феликс улыбнулся в ответ и пристальным взглядом окинул Максима с головы до ног. Он указал на лавку, стоящую в теньке на выходе из комплекса. Они присели.
— Мне это кажется или так и есть на самом деле? Твое любопытство, связанное с островом нельзя назвать праздным, — сказал Феликс.
— Нет, но почему же? — замешкавшись, пробормотал Максим. — Я, вообще, очень любопытный. И любознательный.
— Так я прав? — спросил Феликс и, подождав мгновение, добавил: — Максим.
Максим вздрогнул.
— Меня не интересует причина, по которой ты скрыл своё имя. Это не мое дело. Может, ты от жены прячешься, может, от полиции. Может, у тебя игра такая. Но, в любом случае, это всё не просто так. А твое любопытство, или любознательность не такое простое, как может показаться. Тебя выдает интонация. Ты забыл, что я профессионал. Учись напрочь гасить любые, самые малейшие эмоции.
Максим молчал, глядя на Феликса.
— Я наслышан о товарище Бахрамове по кличке Академик. Я, конечно, ещё пешком под стол ходил, когда его карьера закончилась, но потом мне о нем рассказывали. Так вот, не тот это был человек, чтобы наугад выбрать какой-то затерянный в океане необитаемый остров. И предположить, что он ему приглянулся, было бы нелепо. Подобающей инфраструктуры на многие километры вокруг, включая большую землю в те годы не было, да, собственно и сейчас, нет. На логистику он закрыл глаза. Была особая причина, особая цель, которую он унёс с собой в могилу.
— И он мог знать легенду? Звучит глупо, но раз об этом месте нет никакой информации, кроме этой сказки, то, что он мог знать ещё? Как думаешь?
— Я не знаю, что думать — проговорил Феликс.
— И зачем выбирать проклятый остров? Для смеха?
— Для кого-то проклятье может оказаться благословеньем.
— Я не понял, — удивленно проговорил Максим.
— Не обращай внимания, Джек-Максим.
Максим ухмыльнулся и спросил:
— А ты бывал на острие когтя?
— Нет, но я знаю, что там, — ответил Феликс.
— И что там?
— Ничего особенного. Скалы и море.
— Так почему нам должно быть страшно? — Максим не унимался.
— Вы не в отпуске, вы не в розыске. Вы не простые отдыхающие. Я пока не могу тебя разгадать, но здесь вы неспроста. И я могу предположить, что вы озадачены секретами острова, секретами, которые сорок лет таковыми остаются. Может, ты журналист? Может, просто, искатель приключений. Со стволом за поясом и в обнимку с красоткой. Я не случайно вас заметил ещё на катере. Городские предания и вечные законы, истории про Лебедя и Дракона, всё то, чем сейчас пичкает нас пресса, доступны всем. Все стали проявлять интерес к этой теме, но о Пиратском острове, когте Дракона, в этом разрезе мало
— И поэтому мы должны бояться когтя Дракона, его острия?
— Я рационалист, — твердо сказал Феликс. — Но для меня остается загадкой, каким образом один человек, бывший заключенный, смог взять под контроль полгорода, да ещё попасть в Верховный совет, диктуя ему свои условия. Пойми, он вор. И об этом все знали. Все! И закрыли на это глаза. Кто его знает, до каких высот он бы ещё добрался, если бы не убийство.
— Правительство само по себе преступно. Чему тут удивляться? Они признали в нем своего кореша.
Феликс ухмыльнулся и взглянул на часы.
— Твоя «цыпа» не заскучает без своего защитника? — спросил он.
— Да, пожалуй, я пойду, — согласился Максим и поднялся со скамейки.
Попрощавшись с Феликсом, Максим направился к своему бунгало.
Шел он медленно, прокручивая в голове разговор с Феликсом. Несмотря на все отрицания, Максим был уверен, что тот знает что-то, чего упорно не хочет говорить. Если и не знает, то, во всяком случае, о чём-то догадывается.
«Феликс очень осторожен, — думал Максим, — и просто так, да ещё и первому встречному не будет ни о чем рассказывать. О себе он не будет говорить вообще никому. Но что касается сторонних вопросов, которые никоим образом не могут оказать какого-либо влияния, ни на него, ни на ситуацию вокруг него? Их-то он обсудить может. Почему же он говорит намеками, да предположениями? Вспомнил Академика и его карьеру. Зачем? И чего нам бояться в джунглях? Академик…»
Находясь на полпути к пляжу, Максим свернул и направился к музею острова. Он вспомнил о рисунках, которые напугали Фераху.
«Что-то всё это очень смахивает на… Ни на что это не смахивает! Бред какой-то очередной и нескончаемый. Скоро от этих загадок станет скучно. Загадки, загадки, кругом одни загадки и вопросы. Ну, хоть бы один ответ получить!»
Музей был пуст. Смотрительница впустила Максима, поинтересовавшись, нужно ли ему экскурсионное сопровождение. Поблагодарив за предложение, он сказал, что с экскурсией он уже тут был, а теперь хочет осмотреть всё самостоятельно. Смотрительница пожелала ему приятного времяпровождения и предложила свои услуги, если у него возникнут вопросы.
Макет острова, этапы строительства курортной зоны по годам в фотографиях, участники строительства, знаменитости, посещавшие остров, обзор флоры и фауны, инструменты, материалы, чертежи и прочие архитектурные и строительные атрибуты этой стройки века. Обходя комнату за комнатой, залами помещения музея нельзя было назвать, Максим всё пытался высмотреть что-нибудь, что толкнет его на путь к ответу, ответу на вопрос, который и сформулировать-то было сложно. Какой-то туман, какая-то сумятица. Вот первая комната, посвященная Руфату Бахрамову. Биография, фотографии, заводы, встречи, митинги, президиум, личные вещи. Следующая комната: документы, документы, опять личные вещи, подарки от правительства, от избирателей, от друзей и соотечественников. И так далее. Ничего не бросалось в глаза и не вызывало никаких мыслей или эмоций, способных развеять туман. Где же рисунки? Вот ещё одна комната. Вдоль стен были выстроены столы, под стеклом которых были выложены картины.