Синяя Птица. (Трилогия)
Шрифт:
Ладислав покосился на дородного мужчину, который был выше его почти на полголовы, и, не размениваясь на споры, спокойно обошел местного юродивого, направляясь к дому старосты, когда брошенная в спину фраза заставила его остановиться:
– Ну покажи, какой ты великий маг на самом деле! Пустышка!
Некромант еле заметно улыбнулся и вздохнул даже с каким-то облегчением. Этот дурак сам решил свою судьбу. Теперь даже своей избавительнице можно будет совершенно честно объяснить, что это «чудо» напросилось само, бросив ему, Ладиславу, вызов на магический поединок, от которого он под угрозой потери своего славного имени совершенно не мог отказаться. Но это придется рассказывать, только если Еваника поинтересуется, куда же делся местный ведун. Но с чего ей подобным интересоваться именно у него, Ладислава? Можно считать, что он оказывает огромную услугу этой деревушке, причем совершенно бесплатно.
Туман вокруг некроманта начал сгущаться, то скручиваясь в тугие спирали, то выпуская в сторону опешившего от такого «представления» Анисима тонкие жгуты щупалец. Призыв духа, питающегося страхом, может быть весьма опасен для новичка, не умеющего владеть собой, поскольку с момента воплощения призываемого существа и до указания конкретной цели каждый, кто испытывает хотя бы толику страха, жертва. Нередки случаи, когда в путы собственных страхов попадал и сам заклинатель, но для Ладислава такие времена остались далеко позади.
Мертвенным, темно-сиреневым огнем брызнуло из глаз некроманта, когда он резко развернулся в сторону бормочущего какие-то малополезные заговоры Анисима и указал на него рукой, вокруг которой туман стремительно уплотнялся. Заблестели в темноте две яркие алые точки, и тварь, поначалу казавшаяся полупрозрачной, медленно двинулась на побелевшего от страха ведуна, все еще надеявшегося на свои амулеты.
И куда же этого юродивого погонит собственный страх?
Дух когда-то умершего почуял легкую добычу и двинулся на нее, опутывая тонкими щупальцами, которые с каждой секундой становились все плотнее, все осязаемее. Правда, только для жертвы – и заклинателя, который может наблюдать со стороны. Некромант даже не шелохнулся, когда Анисим с воплем пробежал мимо него и понесся по улице, размахивая руками и крича что-то об инфернальной твари, вылезшей из преисподней.
Так забавно было наблюдать, как селяне поначалу выбегают из домов или высовываются из окон – полуодетые, сонные, но, не увидев никого, кроме явно спятившего в конце концов ведуна, они бормотали под нос ругательства и убирались с осеннего промозглого холода обратно в теплые и уютные постели. И, разумеется, никто не обратил внимания на человека в темном плаще с глубоким капюшоном, неторопливо идущего в том же направлении, куда убежал Анисим Юродивый.
Возможно, дух не оставляет после себя видимых следов, но для заклинателя отследить его путь так же легко, как если бы от призрака тянулась тонкая, прочная нить, безошибочно позволявшая узнать направление. Вскоре Ладислав вышел из деревни и неторопливо побрел по влажной, скользкой от грязи дорожке, которая буквально через полсотни шагов уперлась в болото, различимое даже в темноте благодаря слегка фосфоресцирующим растениям на кочках, ярким, выкрашенным в красный и белый цвета покосившимся вешкам и редким болотным огонькам, разноцветными светлячками кружащимся в воздухе немного в стороне от отмеченной вешками тропы. Некромант слегка поморщился, ступая на осклизлую дорожку, и медленно шел вперед до тех пор, пока его сверкающие в предрассветном осеннем сумраке глаза не рассмотрели барахтающегося в болотной трясине человека, над которым устроили радостный хоровод разноцветные огоньки.
Чего и следовало ожидать.
Ладислав молча смотрел на человека, пытающегося с помощью своего посоха как-то удержаться на поверхности, но даже на неопытный взгляд становилось понятно, что все бесполезно. Слишком уж Анисима нервировало присутствие ставшего совсем жутким призрака, кружившего рядом и рявкающего на ведуна каждый раз, как тот пытался выбраться на сухое место. Трясина беспощадно засасывала свою жертву, а некромант спокойно стоял в стороне, наблюдая за происходящим. В какой-то момент глаза Анисима прояснились, он увидел на тропе фигуру в темном плаще, из-под капюшона которого посверкивали две сиреневые точки, и даже попытался позвать на помощь…
Ну да, как же.
Покойся с миром – этого обычно желают уходящим, ведь так?
Когда гнилая, воняющая тиной и перегноем вода сомкнулась над головой ведуна, Ладислав развернулся и пошел обратно в деревню. Вызванный призрак вернется за Грань небытия, как только его жертва умрет, присутствие некроманта здесь совершенно необязательно.
Маг поплотнее закутался в плащ и ускорил шаг. У него все еще оставалась надежда на заслуженный отдых после небедной на события ночи.
– Ева-а-а-а-а! Ну Ева! Просни-и-ись!
Я попыталась закопаться в простыню, натягивая одеяло на голову и категорически отказываясь не то что вставать – даже глаза разлепить, пока кто-то излишне шустрый, как пчелой ужаленный в хвост щенок, продолжал носиться рядом с моей кроватью, пытаясь меня растормошить. А вот и не получится!
– Ев, ну встава-а-а-ай!
От исполнения «ритуальных шаманских плясок» неизвестный, но подозрительно знакомый будильник решил перейти к активным действиям, пытаясь стянуть с меня одеяло. Я сопротивлялась, как могла, но силы, по-видимому, были неравными, поскольку одеяло в конце концов все-таки отобрали, оставив меня обниматься с подушкой.
– Ну сколько спать можно, уже полдень!
– И что с того-о-о-о? – простонала я голосом мертвяка, выползающего из могилы с душераздирающим воем: «Мозги-и-и-и-и».
Кажется, получилось очень натурально, потому что будильник замолчал на целых полминуты, наполненные блаженной тишиной. Никак раздумывал, а жива ли я на самом деле или нелегкая судьба ведуньи уже отправила меня в мир иной, не дав красиво умереть на руках родных и близких, предварительно прокляв всех врагов поименно.
В комнате что-то зашуршало, потом пару раз грохнуло, а в конце концов в бок мне начало неловко тыкаться что-то холодное и твердое. Такого надругательства над собой я уже не стерпела и, лениво открыв один глаз, увидела слегка озадаченного Ветра, легонько тыкающего меня уже куда-то в область филейной части тела ножнами от моего же меча.
– Палочку, что ли, найти не мог? Зачем сразу ножнами-то?
– Палочки поблизости не оказалось, а пальцем было боязно, – усмехнулся паренек, убирая и меч, и ножны от меня подальше и усаживаясь на краешек кровати с явным намерением отобрать еще и подушку. – Вдруг откусишь.
– Нет, я тебя целиком съем, – широко зевнула я, демонстрируя Ветру характерный для айранитов прикус с тремя парами клыков.
Тот невольно отшатнулся, а потом несколько нервно хихикнул:
– Это у вас шуточки такие, да?
– Нет, это у нас реакция на раннюю побудку.
– Тогда в следующий раз пошлю Данте тебя будить, – попытался неуверенно пригрозить подросток.
– Присылай. Я его с собой уложу… спать, – вздохнула я, все еще обнимаясь с подушкой и не имея никакого желания вставать.