Сирена
Шрифт:
Океан разрешила при условии, что я не скажу сестрам, откуда он взялся. Лучше вообще не упоминать об Акинли. Миака с Элизабет и так доставляли хлопот своими выходками. Им не нужно знать, что я завязала отношения с мужчиной и вернулась невредимой. Вдруг им тоже захочется попробовать.
Я согласилась и пообещала ни с кем не говорить об Акинли, кроме Нее. Я надеялась, что и думать о нем не буду, но сама понимала, какая это тщетная надежда.
Океан сообщила сестрам о моем прибытии, и они встретили меня в Лондоне в предрассветный час. Чтобы не привлекать внимания роскошным платьем, особенно на
Жизнь взаймы.
Завтра я осмотрю город так, как подобает. Сейчас я старалась не глазеть по сторонам, да мне и не хотелось.
– Мы так рады, что ты вернулась, – сказала Миака.
Ее голова едва доставала мне до плеч, так что сестра обняла меня за талию.
– Мы переживали за тебя. Веселились буквально через силу. – Чувство юмора никогда не покидало Элизабет.
– Мы немного погуляли по городу, – виновато призналась Миака. – Я не знала, когда ты вернешься. Думала, через несколько месяцев или даже лет.
Мне стало ужасно стыдно, что я заставила их волноваться. Сейчас я нуждалась в них, как никогда. Мне необходимо было знать, что я не одна.
– Простите. Мне не стоило скрывать свое прошлое, и я зря накричала на вас, когда сбежала. Прощания… У меня от них сердце разрывается… – На последнем слове голос дрогнул, снова полились слезы. – Простите… Мне надо немного передохнуть.
Сестры решили, что мое горе вызвано потерей Джиллиан. Мне было немного стыдно, потому что чувства к подруге отошли на задний план. Любовь к Акинли занимала столько места в моем сердце, что вытеснила все остальное. Но я придумала, как сохранить память о ней, и это меня утешало. Когда я встала утром – я не спала, а просто отдыхала на кровати, – Миака заметила мою цепочку.
– Очень симпатичная. Где ты ее взяла? – спросила она.
– Нашла. Я люблю осень, а кулон такой маленький. Океан сказала, я могу его оставить.
Крохотный серебряный листок связывал меня с человеком на другой половине земного шара. Я думала об Акинли все утро. Сколько времени сейчас в Порт-Клайде? Что он сейчас делает? Осталась ли Кейси? Злится ли на меня Джулия и скучает ли Акинли?
Первые часы разлуки с человеком, которого я любила больше всего на свете – не важно, сколько жизней я проживу, – прошли крайне болезненно. Меня охватывали одиночество и безнадежность, схожие с теми, что я когда-то чувствовала в джунглях Суматры. Я отказывалась вспоминать то время, потому что погрузилась тогда в худшие чувства. Меня одолевали ужас, отчаяние и одиночество.
Но сейчас две недели в Суматре казались прогулкой в солнечный день, теплой ванной или мягкой кроватью. Я бы переживала их снова и снова вместо того, что чувствовала сейчас.
Меня окутала ночь, пустая и беспросветная. Я ничего не видела и не слышала и не могла надеяться на добрый луч солнца. В моей голове не осталось ни уютного местечка, чтобы укрыться там, ни друга, который помог бы отогнать тьму. Я была совершенно одна.
И я даже не могла попытаться усмирить горе, поскольку делала перед сестрами вид, будто все в порядке. Кажется, я говорила, что могу натянуть маску, как любимое пальто? Только представьте: пальто горит, а карманы наполнены свинцом. В таком состоянии я каждый день встречала Миаку и Элизабет.
Они показывали мне достопримечательности, которые посмотрели за неделю. Я увидела Вестминстерское аббатство, Биг-Бен, знаменитый Лондонский мост. Красивые места, но я почти не обращала на них внимания. Прошло столько времени, и Лондон стал одним из многих городов, что я посетила за свою жизнь.
Столько времени.
Я привыкла отмечать лишь течение лет. Сколько лет прошло с тех пор, как я стала сиреной? И сколько осталось до конца службы? Но теперь все изменилось. Я ощущала часы и минуты. Они текли мучительно медленно. Я не знала, что время может так тянуться. Я чувствовала себя оторванной от всех.
Миака и Элизабет не удивлялись, что город не очаровал меня так, как их. Они списывали все на смерть Джиллиан. Ради них я старалась собраться с силами. Нам предстоит провести вместе почти двадцать лет, и я должна снова стать хорошим товарищем. Я не смогу прожить столько времени в одиночестве, как Эйслинг. С другой стороны, она, может, в чем-то и права.
Эйслинг не позволяла себе ни к кому привязываться. Могу поспорить, что жизнь ранила ее гораздо меньше остальных, поскольку она превратилась в камень. Никто не мог дотронуться до нее и сломать. Если при следующей встрече я наберусь смелости, то спрошу, как она этого добилась. Срок Эйслинг подходил к концу. Вряд ли она откажется поделиться секретом своего успеха.
И хотя я пыталась разговаривать с Океан, Она не выдерживала напора моих чувств. Когда я приходила к Ней выплакаться, Океан сама с трудом сдерживала горе. Ей приходилось следить за всей планетой, а я приставала с любовными печалями. Надо найти способ самостоятельно справляться с ними.
Хотя сестры не переживали из-за моей вялости, их удивляла появившаяся у меня привычка спать по ночам. Когда они наряжались, чтобы отправиться на очередную вечеринку, о которой выведали неизвестным способом, я переодевалась в пижаму и забиралась под одеяло. Во сне я по-прежнему не нуждалась, но мне снились сны. Акинли присутствовал если не во всех из них, то в большинстве.
Порой мне снились воспоминания. Ночь на пляже, мы на одеяле. Музыка звучала как наяву – я запомнила все мелодии и даже могла напеть большинство песен. Текстуры ощущались будто живые: мягкое платье Джулии, шершавый песок, упирающаяся в бедро ременная пряжка Акинли. Его запах так и не исчез из моей памяти. Я бы узнала его вслепую из сотни мужчин. А красивое лицо вставало перед мысленным взглядом с предельной четкостью. Я закрывала глаза и видела его в тот момент, когда он только отстранился после поцелуя и глядел на меня, словно не мог поверить, как ему повезло. Неужели мы поцеловались? А ведь удивляться нужно было мне.
Порой сны заводили меня в запретные места, куда мы с Акинли еще не забредали. Мозг создавал образы Акинли столь соблазнительными, что у меня едва не разрывалось сердце. Хотя в снах меня привлекало его тело – мускулистые руки, спина, плоский живот, жаркое дыхание в моих волосах, – колени подкашивались от взгляда. В глазах светились голод и настойчивость. Я представляла, что он хочет меня так сильно, как не мечтала ни одна женщина в истории человечества. Я просыпалась в поту и жадно хватала ртом воздух.