Сирийский экспресс

Шигин Владимир

…Вообще-то Сейфуддин являлся подчиненным Рабаха, и тот вполне мог ограничиться при встрече традиционным обниманием и касанием шек, но глава разведки решил иначе. Он приветствовал прибывшего троекратным поцелуем в обе щеки, после чего заключил в объятия, как поступают, если встретились давно не видевшиеся близкие друзья. При этом Рабах наблюдал за реакцией Сейфуддина. Тот, опешив на какое-то мгновение, от фамильярности своего шефа, тут же взял себя в руки и, со своей стороны, приобнял Рабаха так, словно они и в самом деле закадычные приятели. При этом, обняв начальника, он тут же отступил на шаг и опустил голову в знак покорности. Своим маленьким экспериментом

Рабах остался доволен. Он продемонстрировал подчиненному свое особое отношение, а тот показал, что умеет мгновенно реагировать на смену ситуации и в то же время проявил понимание и такт.

По обычаю, после столь эмоциональных приветствий следовало бы перейти к обмену дежурными фразами, расспросам собеседника о его успехах, здоровье, семье. Но Рабах вновь спутал все карты, неожиданно начав с Сейфуддином разговор так, словно видел его первый раз в жизни:

– Ты на самом деле столь сведущ в морском деле, и предан халифату, как о тебе говорят?

– Да, досточтимый, – спокойно, словно он только и ждал столь неуместного вопроса, ответил Сейфуддин, мгновенно приняв правила новой игры своего шефа, словно они действительно встречаются впервые. – В той, другой своей жизни я много плавал на кораблях, а ныне уже пять лет сражаюсь под зеленым знаменем Пророка, не зная жалости к его врагам.

Глава разведки наконец изобразил улыбку углами губ. Он добился того, чего хотел, лишний раз протестировал своего подчиненного на сообразительность и реакцию и теперь мог переходить к самому предмету разговора:

– Сможешь ли ты провести большое судно по Средиземному морю, минуя все опасности?

– Смогу, ведь я специально учился этому целых шесть лет!

– А готов ли ты отдать свою жизнь во имя Аллаха, если это будет нужно?

– Для меня это будет высшей честью!

Рабах буквально впился глазами в лицо своего собеседника, стремясь разглядеть в нем хотя бы тень мгновенного сомнения. Но нет, Сейфуддин был совершенно невозмутим, будто только что не согласился принести себя в жертву.

– Тогда садись! – Рабах жестом показал на небольшую софу подле своей. – Разговор нам предстоит долгий…

Халиф принял Рабаха и Сейфуддина после дневной молитвы. На входе оба сняли обувь. Прибывших встречал глава охраны – здоровенный темнокожий магрибец. Осмотрев и наскоро обыскав гостей, коротко кивнул:

– Мархаба (добро пожаловать)! – и ввел внутрь.

Зайдя, гости расселись на коврах. Сейфуддин огляделся. Меджлис халифа, как и подобает жилищу истинного правоверного, не отягощенного земными страстями, был нарочито беден. На изрядно потертых коврах лежали, покрытые овечьими шкурами, верблюжьи седла-шдаад, использовавшиеся как подлокотники. В глубине помещения мерцал очаг для приготовления кофе.

Вошел халиф. Хозяин и гости обменялись приветствиями. Как и положено хозяину, халиф дежурно поинтересовался делами и здоровьем прибывших.

Слуга-мугави подал несладкий, с добавлением кармадона, кофе-гавах в маленьких, размером с куриное яйцо, чашках. Первому подали кофе халифу, затем сидящему справа от него Рабаху, а потом уже Сейфуддину.

Затем халиф процитировал несколько аятов Корана и хадисов. После чего пустился в пространные рассуждения о вере и неверии, начиная с изгнания Адама из рая.

– Сегодня мусульмане всего мира находятся в униженном положении под правлением иудеев и крестоносцев. Они бы уже давно стали их жертвой, если бы не отважные группы муджахидов.

Рабах и Сейфуддин молча внимали наместнику пророка Магомета на земле.

– Исламское государство, – говорил халиф,

изучающе вглядываясь в глаза своих собеседников, – это вершина исламской истории, к которой Умма шла долгое время.

Халиф сделал паузу, привычно перебирая холеными пальцами камешки молельных четок-сибхи.

– При нынешней ситуации, когда Асад и Россия захватывают у нас одну провинцию за другой, сложно думать о реальном расширении нашей территории в обозримом будущем! – подал голос Рабах.

Халиф снисходительно взглянул на своего главного разведчика.

– Не стоит уподобляться неверным, которые вечно куда-то торопятся. Чтите сабур (терпеливость) и постоянство перед лицом противоречий! – начал он новый монолог тихим голосом человека, который уверен, что его никто никогда не перебьет. – Да, сегодня наши дела идут не слишком хорошо. Но это лишь еще одно испытание Аллаха на нашу прочность и жертвенность. Главный лозунг – «бакыйя ва татаммадад» («остается и расширяется») никто не отменял. Халифат рано или поздно победит, и все, кто правит не по шариату, падут. При этом никто не должен связывать потерю территорий с тем, находятся там сейчас истинные джихадисты или нет. Война с неверными должна идти везде – в Западной Европе, США и России. Но хватит общих рассуждений. Поговорим о насущном. Итак, что касается международной политики, то я уверен: начало грызни между воюющими с нами странами – лишь вопрос времени. Наша задача – ускорить этот процесс. Мы должны столкнуть лбами крестоносцев всех мастей! Для этого вы и нанесете такой удар, от которого вздрогнет весь мир, а «крестоносцы» навсегда перегрызутся между собой. И хотя финансовые дела сегодня у нас обстоят не так хорошо, как раньше, денег вам будет выделено столько, сколько вы посчитаете нужным, ибо в данном случае экономия неуместна.

Халиф замолчал и некоторое время предавался своим думам. Гости сидели в почтительном молчании, не смея нарушить ход его мыслей. Наконец халиф снова удостоил их словом:

– В древности арабские мореплаватели говорили об удаче на море, что они поймали дуновение Аллаха! Пусть же и твой подвиг тоже станет настоящим дуновением Аллаха!

Уходя, халиф простился традиционным «Фай амаан илляах!», что означает «Да хранит вас Аллах!» Но на этот раз традиционное пожелание прозвучало как-то по-особенному.

16 МАРТА 2016 ГОДА. ПРОЛИВ БОСФОР.

БОЛЬШОЙ ДЕСАНТНЫЙ КОРАБЛЬ «КОСТРОМА»

Перед входом в Босфор старший помощник провел обязательное учение по борьбе за живучесть. Босфор – это узкость из узкостей, проход через который всегда, сколько бы ты его ни проходил, выматывает всех – от командира до последнего матроса – как физически, так и морально.

В двадцати милях от пролива Шубин вышел по УКВ на международной чистоте на связь с турецким постом береговым постом:

– Я военный корабль Российской Федерации, бортовой номер 217. Следую в Эгейское море. Скорость – 10 узлов. Приблизительное время входа в пролив – 17 часов 30 минут.

– Вас поняли! Нужен ли лоцман? – отозвались турки.

Вопрос о лоцмане был чисто формальным, так как российские военные корабли их никогда на борт не брали.

– Лоцман не нужен! – скороговоркой ответил Шубин.

– Через десять минут повторите запрос! – передали турки.

За час до входа в Босфор вахтенным офицером заступил заместитель по работе с личным составом Матюшкин. Так полагалось при прохождении пролива. На груди капитана 3-го ранга висел солидный «Никон» для фотографирования военных объектов и кораблей.