Сирота
Шрифт:
Они оба как-то притихли, ничего не отвечая, и глаз от земли не поднимая.
– Что с вами?
– Там что-то страшное.
– Здесь я – самый страшный зверь! – прорычал раздраженный Андрейка. Выхватил саблю из ножен и пошел на улицу.
Ему и самому было страшно. ОЧЕНЬ страшно. Прекрасно осознавая тот факт, что и кошка, и эти двое разом не могут ошибаться. Однако он все равно пошел. Ибо репутация его висела на волоске. Если он хочет, чтобы эти двое шли за ним в бой, то сидеть и трястись вместе с ними «под кустом» – самая неудачная из стратегий.
Вышел в сени.
Прислушался. Тишина. На улице только
Андрейка осторожно выглянул в духовые оконца, которые очень удачно расположил так, чтобы можно было осматриваться, не открывая двери. Никого. Что и не удивительно. Он бы тоже на виду не стоял.
Выдохнул.
Собрался с духом.
И осторожно толкнул дверь, открывая ее. А отворялась она наружу, от греха подальше. Чтобы выбить было нельзя. Но, увы, была она не такая крепкая, как хотелось бы. Времени и сил изготовить дверь из крепких дубовых плах у них не было. Как и желания. А эта хлипкая конструкция вряд ли могла остановить медведя или что-то подобное. Поэтому особенного смысла отсиживаться действительно он не видел, даже если бы там действительно была какая-то серьезная опасность.
Вышел под навес.
Здесь ничто не предвещало беды или какой-то угрозы. Только продолжало пованивать этим самым запахом. Незнакомым, непонятным, но достаточно неприятным.
И тишина.
Даже снег не скрипел нигде вокруг. Только под ногами Андрейки.
Очаг еще не погас. Угли его еще тлели и давали определенный свет, вырывая округу из тьмы. То есть, обеспечивая приемлемую видимость под навесом и в определенном радиусе от него. Исключая, конечно, мертвую зону за плетенем. Ну как приемлемую? Силуэты он видел хорошо.
Андрейка огляделся и прислушался. Органы чувств его подводили. Он не мог заметить никого. Но теперь на уровне интуиции у него появилось ощущение присутствие кого-то. Или это были простые галлюцинации? Сложно сказать. Во всяком случае отрок подобрался и вышел вперед, стараясь занять место наилучшим образом. Чтобы с какой стороны на него не падали – он сумел бы среагировать.
Вышел.
И принял фехтовальную стойку.
Стойка эта представляла собой достаточно классическое решение. Спина прямая. Ноги полусогнутые, подпружинены и разведены в стороны. Из-за чего казалось, что парень словно присел на них. Достаточно глубоко присел. Однако таз оставался на одном уровне и двигались при перемещении только ноги. Этакий крабик.
Эта глубокая посадка была нужна Андрейке для повышенной маневренности. Он не знал откуда придет опасность. И рассчитывал за счет правильной стойки уклониться от нее, если отразить не выйдет.
Шаг. Едва отрывая ведущую ногу от земли и смещая всего на полстопы. Подтягивание ведомой ноги. Еще шаг. Еще.
Наконец Андрейка замер возле очага.
Прикрыл глаза и невольно зарычал, продемонстрировав свои зубы. Что его заставило это сделать он сам себе потом ответить так и не мог. Просто захотелось. Протяжно так получилось. Да еще и тональность вышла на удивление низкая, какая-то утробная и очень неприятная на слух.
Мгновением спустя из-за забора послышало ответное рычание.
Андрейка словно по наитию сделал быстрый шаг в сторону и резкий кистевой удар саблей. Снизу-вверх. Метя туда, где он только что стоял. Почему он так поступил? Бог весть. Просто захотелось. Шестое чувство вынудило так поступить. Или скорее спровоцировало.
И очень, надо сказать, правильно. Потому что сабля наткнулась на что-то. А на землю спустя несколько мгновений покатился истекающий кровью и скулящий волк. Секунда. Другая. Волк попытался встать. Но рана оказалась слишком тяжелой.
Какой-то едва различимый шелест.
И Андрейка скорее подсознательно, чем осознанно вновь делает шаг в сторону. И новый взмах саблей. И новый волк покатился по земле.
– Стая… – тихо выдохнул отрок, оглядываясь.
И тут началось.
Прыжок. Прыжок. Прыжок.
Парень едва успевал отступать, уклоняясь от бросков волков, нацеленных на шею. Одно их попадание – и все. Потому что любой из волков, что сомкнул бы свою челюсть у него на шее, поставил бы жирную точку в его жизни. Не перекусил бы, конечно. Но длинные зубы животного без всякого сомнения повредили бы либо позвоночник, либо сосуды, либо гортань. Раз. И все. И он уже просто мясо…
Под навесом стало как-то тесно.
Четыре волка, промахнувшись в прыжке, не собирались никуда уходить. Они начали кружить, улучшая момент для атаки. Само собой, со спины. Но парень готовился к этому. Поэтому следил за волками, глаза которых должны были выдать атаку. Они ведь видят готовящегося к прыжку собрата. По крайне мере отрок так предположил.
И верно.
У волка, что был прямо перед Андрейкой, зрачки на мгновение расширились, а морда чуть подалась вперед. Парень же резко шагнул в сторону, сохраняя боевую стойку, и совершил кистевой удар саблей снизу-вверх. Раз. И третий волк покатился по земле, скуля и истекая кровью. Но, в отличие от первых двух, рана пришлась ему не в шею, а в живот, поэтому он развалился на снегу, вывалив на него свои кишки. Не самое приятное зрелище. Но парню было не до того.
Оставшиеся три волка как-то попятились. Они, конечно, были голодными и дерзкими. Но смерть двоих из них, да чего уж – троих, ибо последний волк также был не жилец, испугала этих хищников.
От проема в плетне раздался глухой рык. Очень неприятный и опасный.
Андрейка медленно, в несколько шагов, развернулся навстречу опасности. Волки же живо реагировали на каждое его движение, удерживая дистанцию. Он чуть вперед сместился. Они чуть назад. При этом те, что были сзади, придвинулись на такое же расстояние. То есть, удерживали периметр или что-то в этом духе.
У проема стоял вожак.
Это было хорошо видно и по весьма внушительным размерам, и по победно поднятому хвосту, и по удивительно умным желтым глазам. Отрок заглянул в них и едва не отшатнулся. Ему показалось, что это животное смотрит на него осмысленным взглядом. Словно это был не волк, а какое-то мистическое создание. Оборотень какой-нибудь или еще какая волшебная животина.
Несмотря на то, что Андрейке удалось выбить трех волков-охотников из стаи, у нее еще оставалось трое охотников. Хуже того, на «встречу с добычей» вышел сам вожак, который так не должен был поступать. Это не типично. А значит обстоятельства очень критичные. Видимо по какой-то причине эта стая голодает. Возможно ее согнали с территории или еще какая-то беда произошла. Но просто так на такой риск волки бы не пошли. И не просто голодает, а уже не первый день, будучи доведенной до отчаяния и ослабленной.