Сирота
Шрифт:
— Мы совсем немножко… — уныло попробовал Витька еще один "подход".
Но и этот подход не удался: тетя Феня не ответила, крючок ее замелькал еще быстрее.
— До чего вредная старуха! — сказал Витька, когда они отошли. — И что ей жалко?.. Матрос, Матрос, сюда! — закричал он и захлопал себя по ноге.
Лопоухий щенок, лежавший в тени железного ящика для мусора, поднял голову, усердно заработал хвостом, но выбежать на солнцепек не пожелал.
Сидеть на песке было жарко — ребята перебрались
— Вон наш корабль, — показал Витька. — «Моряк» называется. Шесть тонн водоизмещения.
Метрах в пятидесяти от берега на якоре стоял большой бот с черными смолеными бортами и толстой мачтой.
— Что значит "водоизмещения"?
— Ну, помещается шесть тонн.
— Воды?
— Нет!.. Ну, вроде груза… — Витька слегка покраснел и нахмурил густые брови. — Так говорится только.
Лешка понял, что Витька сам «плавает», и деликатно переменил разговор:
— А вон та тоже ваша?
Ближе к берегу, покачиваясь даже в такую тихую погоду, стояла лодка, до половины закрытая палубой; в бортах ее виднелись крохотные иллюминаторы.
— То «Бойкий», швербот. Он так тихоходный, а в свежий ветер всех обставит… О, смотри: яхта "Орджоникидзестали"…
От рыбачьей гавани в открытое море скользил косой белый парус.
Казалось, гигантская белая бабочка, сложив крылья, села на воду, и даже не ветер, а солнечный свет несет ее, невесомую, по сверкающей ряби.
— В порт пошла… Эх, на такой бы яхте в кругосветное! Здорово бы, да?
Лешка вдруг отчетливо увидел разлинованные меридианами ультрамариновые океаны школьного глобуса. Белокрылая бабочка выпорхнула из-за полюса, села между курсивными буквами "Великий или Тихий", и сразу исчез курсив, исчезли линейки меридианов. Косой белоснежный треугольник парусов, накренясь, скользил по синим пенистым волнам, с печальным криком оставались позади чайки. И вот уже не было ничего и никого, только ветер, море, жгучее солнце и стремительный полет, от которого щемило под ложечкой и перехватывало дыхание…
— А меня примут? — спросил Лешка.
— Конечно!.. Я с Петром Петровичем поговорю, как только придет. Это наш инструктор.
До прихода Петра Петровича было далеко. Витька и Лешка разделись, попрыгали в воду. Стайки мальков брызнули в разные стороны, и, словно тоже стараясь убежать, заметались солнечные зайчики на сваях и досках настила.
— А ну, нажми! — закричал Витька и поплыл к берегу. Лешка «нажал» и приплыл первым.
— Ничего плаваешь! — сконфуженно признал Витька. — Я б тебя догнал, только водой поперхнулся.
На берегу появилась девочка в пестром платье и стоптанных туфлях. Она подошла к решетчатому белому ящику на столбе, поднялась по небольшой лесенке и отперла ключом дверцу ящика. Прозрачными льдинками сверкнули термометры.
— Вон "бог погоды" пришел, — сказал Витька.
— Кто?
— Наташка Шумова. Она за погодой наблюдает… Здорово, "бог погоды"! — крикнул Витька.
Девочка мельком оглянулась и начала записывать что-то в блокнот.
Ребята подошли ближе.
— Ураган скоро будет? — насмешливо спросил Витька.
Девочка не ответила, только ресницы ее дрогнули. Они были необыкновенно длинные, густые; большие глаза казались мохнатыми.
Наташа была некрасива: худая, угловатая, со скуластым лицом и большим ртом. Стриженые вьющиеся волосы падали на лоб, щеки, и в пышной этой шапке лицо ее казалось еще более худым.
Она заперла дверцу и, не обращая внимания на ребят, направилась к другому столбу, на котором было установлено ведро — дождемер.
— Правильно! Меряй осадки! — засмеялся Витька. — Тут сейчас такой ливень был!..
Девочка взобралась наверх и заглянула в ведро.
— Видал, задается! — сказал Витька. — Считает, что все мальчишки дураки…
— Зачем все? — ломким голосом отозвалась Наташа. — Хватит тебя одного.
— Ты не очень-то, а то… — нахмурился Витька.
— А то что? — с насмешливым вызовом спросила Наташа. — Драться будешь? Ну, попробуй! — Сжав кулаки, она подошла ближе.
— Нужно мне связываться!..
— То-то! Герой… — засмеялась Наташа.
Она побежала к мосткам и на веревке забросила в воду термометр в деревянной оправе.
— Кабы не тут, я бы ей показал, — сказал Витька.
— С девчонкой?
— Ого, она так дерется с ребятами — дай бог! Она верткая, и рука у нее тяжелая. Маленькая, маленькая, а как стукнет…
— И тебя? — улыбнулся Лешка.
— Ну, меня!.. Я про других говорю… Да ну ее! — сказал Витька.
– Пошли, вон уже ребята собираются.
Ребята собрались.
Из-под мусорного ящика, потягиваясь и виляя хвостом, вылез Матрос.
Пришел Петр Петрович. Он не был ни седым, ни старым, как ожидал.
Лешка. На загорелом полном лице его не было ни одной морщинки, только в уголках глаз от постоянной прищурки змеились гусиные лапки. Под черными подстриженными усами то и дело в улыбке блестели очень крупные зубы. На плечах синего рабочего кителя Петра Петровича еще сохранились тесемки для погон.
Инструктора окружили несколько ребят, и он ушел с ними в комнату, где стояли недостроенные и уже совсем готовые модели яхт и пароходов.
Тетя Феня сняла замок, ребята начали выносить из сарая весла, пробковые поплавки.