Сиротка. Нежная душа

Дюпюи Мари-Бернадетт

Клеману Тошану Дельбо никогда раньше не доводилось испытывать подобного ощущения: на него одновременно обрушились радость, гордость и чистейшее счастье. Проходя мимо монастырской школы, он подбросил вверх свою шапочку и ловко поймал ее. Молодой мужчина даже не надел снегоступы, ведь до дома соседей было недалеко. По колено в снегу, он то и дело оборачивался, чтобы посмотреть на освещенные окна большого дома, где спали его супруга и дочери. Несколько шагов — и он уже на улице Сен-Жорж.

Обрамленная двумя рядами домов с навечно угасшими окнами, она поднималась прямиком к заводу и кварталу, расположенному на плато.

Тошан подставил лицо ледяному ветру и бесконечно сыплющемуся с небес мягкому снегу. Ему хотелось закричать, чтобы дать выход переполнявшей его пьянящей радости.

«У меня самая лучшая в мире жена! Самая ласковая, самая покладистая, — думал он. — И она выбрала меня, Тошана, метиса с примесью крови индейцев монтанье! Я взял в жены настоящее сокровище, всё из золота и перламутра!»

Только значительное событие могло заставить его постучать в двери дома Маруа. Симон открыл дверь, вид у него был встревоженный.

— Симон! Пожми мне руку, я стал отцом! — громко сказал Тошан. — И притом отцом двойняшек!

— Входи скорее! — предложил его друг. — Что такое ты рассказываешь? У вас двойня?

Жозеф и Элизабет выбежали в прихожую. Шарлотта тоже еще не ложилась. Она бросилась обнимать Тошана.

— С Мимин все хорошо? Скажи, она же не умерла?

— Нет конечно! У нас две маленькие белокурые девочки! Куколки, принцессы!

— У Эрмин двойняшки! — вскричала Бетти. — Слава Иисусу!

Она заплакала от радости. Шарлотта не верила своим ушам.

— Это же надо! — вставил свое слово Жозеф. — Поздравляю, сосед! Мы должны это отметить! Арман, доставай бутылку карибу и печенье!

Все прошлые обиды были забыты. Рабочий с удивлением рассматривал Тошана с головы до ног, но с улыбкой, и глаза его были влажными от волнения. Вот так, в коричневых велюровых штанах и куртке на меху тот казался ему самым обычным парнем. Если не брать в расчет длинных, иссиня-черных волос, тот, кого он, Жозеф, привык называть дикарем и грязнокровкой, ничем не отличался от обычного жителя этих мест — высокий, хорошо сложенный и очень даже симпатичный.

— Двойняшки! — с восторгом сказал старший Маруа. — Наша Эрмин одним выстрелом убила двух зайцев! И Жослин, который теперь трижды дедушка, тоже должен был прийти и выпить с нами по маленькой!

— Успокойся, Жо! — одернула мужа Бетти. — Из-за тебя я расстраиваюсь! Не слишком ли много ты пьешь?

— Я не пьян, я очень рад, — пытался протестовать ее супруг. — Валь-Жальбер похож на тонущий корабль, и все крысы, кроме нас, Шарденов и Дельбо, уже спаслись! А теперь в моем поселке будут жить еще две девочки! Да, моя Бетти, я хочу это отметить!

Тошан улыбался, растроганный, взволнованный. Арман и Симон дружески хлопали его по плечу, Шарлотта висла на руке. Девочке хотелось

все узнать поскорее, поэтому она засыпала его вопросами. Имена новорожденных ее восхитили.

— Ту, что родилась первой, Эрмин назвала Лоранс, а вторую — Мари, — сказал молодой метис.

— Как мило! — воскликнула Бетти. — Теперь у нас в поселке две Мари!

Это был час всеобщего ликования, час братства. Тошан, слегка опьянев, отложил свои планы на будущее. Придет день, когда он увезет свою маленькую семью далеко от заброшенного поселка, но этим вечером он не имел ничего против, чтобы побыть одним из жителей Валь-Жальбера.

Разбуженный гомоном, по лестнице спустился Эдмон. Взъерошенный, в пижамке, он спросил сонным голосом:

— Что, у нас уже Рождество?

— Нет, пострел! — отозвался Жозеф. — Наша Мимин родила двух девочек. И мы все это отмечаем!

Но со временем волнение улеглось и разговор угас. Было поздно. В установившейся тишине раздался волчий вой, мелодичный и в то же время печальный. Тошан подумал о своей матери, Тале — Тале-волчице, Тале-одиночке. Моментально протрезвев, он попрощался с хозяевами дома и ушел в зимнюю ночь.

Глава 14

Колядки

Воскресенье, 17 декабря 1933 года

Снег шел целую ночь. Открыв входную дверь, Элизабет Маруа замерла, любуясь пейзажем. В любой другой день эта картина — поселок, накрытый пушистой белоснежной шубой, лежащей на крышах пустых домов улицы Сен-Жорж, — могла бы навеять ей грусть. Но сегодня у Элизабет был прекрасный повод для радости: она думала о том, что ее воспитанница родила двух девочек, и все еще не могла в это поверить. Такое событие казалось ей Божьим чудом, благословением для всего Валь-Жальбера.

Симон и Арман решили порадовать приятным известием мэра, старожила муниципалитета Эзеба и еще несколько семей, по-прежнему проживавших в домах у региональной дороги.

— Эй, Бетти, ты что, решила нас с Мари заморозить? — крикнул ей Жозеф. — Ну, родила твоя Мимин двойняшек, но мир-то от этого не перевернулся! Готов поспорить, ты ей завидуешь!

— Вовсе нет, я просто очень за нее рада, — возразила его супруга, закрывая дверь. — Ближе к вечеру схожу ее проведать. Мне не терпится увидеть ее сокровища!

— Сокровища! Не будем преувеличивать, — пробурчал бывший рабочий. — Голос Эрмин — вот настоящее сокровище! А теперь она станет, как все наши женщины, рожать в год по ребенку. И ей будет не до песен!

— Все наши женщины, но только не я, — с тоской в голосе отозвалась Элизабет. — За двадцать с лишним лет я родила тебе всего четверых!

— Не жалей об этом, Бетти! Я никогда не держал на тебя зла; если так вышло — это не твоя вина. Зато мы смогли купить дом и участок. У нас и так все хорошо.