Сиротка. Нежная душа
Шрифт:
«Дорогая Эрмин!
Желаю Вам веселых праздников в кругу семьи. Ваша мать сообщила мне, что у вас родилась двойня. Думаю, материнство не заставит замолчать соловья из Валь-Жальбера. К этому хочу добавить, что директор Капитолия в Квебеке очень хочет вас услышать. На оперной сцене нам не хватает феи с золотым голосом, которая смогла бы очаровать публику, в последние годы лишенную возможности погрузиться в мир грез и магии. Вы найдете мой номер телефона на визитной карточке, которую я вкладываю в этот конверт.
Октав Дюплесси».
От желания плакать зачесался кончик носа, и слезы потекли словно сами собой. Со вздохом молодая женщина поспешила спрятать послание. Эти несколько фраз разбередили рану, которая, без сомнения, никогда не исцелится.
Через несколько минут в комнату вошла Шарлотта с подносом.
— Мимин, Тошан попросил отнести тебе еду. Он идет гулять с собаками.
— Спасибо, дорогая! Ты можешь оказать мне еще одну услугу? Знаю, сегодня воскресенье, но мне нужно, чтобы ты бросила в почтовый ящик это письмо. Я уже наклеила марку. Оно уйдет по назначению во вторник.
— Но мне ведь надо лечь спать! — воскликнула Шарлотта. — Ты забыла? В этом году мы отмечаем Рождество на старинный лад, так сказала Лора. Мы все встанем за час до полуночи и будем петь и танцевать. Мирей приготовила кучу всяких вкусностей! И она тоже пойдет спать пораньше.
— Это не займет много времени, — не сдавалась Эрмин. — Надень снегоступы и сбегай на почту!
— Хорошо! Но только если Лора увидит, что я выхожу из дома, она меня отругает.
— Никто не должен тебя увидеть, — сказала молодая женщина. — Это секрет, еще один секрет! Я написала Октаву Дюплесси, тому импресарио, который приезжал в поселок прошлой зимой. Если Тошан найдет мое письмо, он станет спрашивать, но я не знаю, что ему говорить. Поторопись, а я скажу, что ты пошла поиграть с Эдмоном.
Шарлотта заглянула в расстроенное лицо старшей подруги. Сама того не желая, она слышала обрывки разговоров взрослых и знала, что Лора, Жослин, Тошан и Мирей полагают, будто нервы у Эрмин не совсем в порядке, и все это из-за недавних родов.
— Ты не рада, что у тебя две хорошенькие дочки, Мимин? — спросила она. — Или тебе не хочется праздновать Рождество, как в старину?
— Откуда такие вопросы, Лолотта? — вопросом на вопрос ответила Эрмин. — Я очень рада! Но не хочу, чтобы господин Дюплесси мне писал. К счастью, Арман отдал его письмо мне в руки!
Девочка взяла белый конверт, который протягивала ей Эрмин. Честно говоря, она была не против прогуляться. Потом ей наверняка будет легче заснуть. Она сомневалась, что удастся задремать в три часа дня, и поэтому рассчитывала тайком почитать приключенческий роман.
— Я скоро! — пообещала она.
Эрмин снова улеглась на диван и положила голову на большую атласную подушку. Мари и Лоранс спали рядом, каждая в отдельной колыбели. Элизабет Маруа одолжила Мимин свою плетеную колыбель, которая по очереди служила ее четырем детям.
«Сегодня Рождество, а я чувствую себя совсем измотанной, — с грустью подумала молодая женщина. — Столько беспокойства было после рождения девочек, столько посещений! И мама, которой нипочем расстояния и снегопады, с ее желанием купить еще детской одежды, еще пеленок и белья! И так стирки стало намного
Она закрыла глаза и вспомнила, как навещала ее дорогая Бетти в прошлое воскресенье. Она принесла платье, в котором крестили ее собственную дочку Мари, — настоящую сказку из белоснежных кружев, с тончайшей вышивкой. Платьице было идеально чистое и накрахмаленное. Лора нахмурилась, но Эрмин сумела настоять на своем: Мари Дельбо будут крестить в этом чудесном наряде, сшитом руками Бетти, а на Лоранс наденут новое платье.
«Маме следовало бы меньше тратить, — подумала она. — Папа старается не корить ее, но она и вправду покупает слишком много всего! Что, если завод в Монреале закроется? Хотя и это ее не остановит: мама говорит, что в таком случае она за большие деньги продаст особняк в столице, и этого нам хватит, чтобы безбедно жить многие годы. Это не понравилось Тошану, я уверена, хоть он не подал виду…»
Эрмин хотелось быть более уравновешенной, но в последнее время она слишком эмоционально реагировала на самые незначительные события, то плача, то впадая в гнев. Все члены семьи много возились с новорожденными, что было молодой матери большим подспорьем, однако даже это ее расстраивало: Эрмин считала, что уделяет своим малышкам слишком мало времени. Мукки, который, должно быть, ощутил недостаток материнского внимания, стал капризничать. Он просыпался ночами и громко плакал. В общем, Эрмин и так была измотана, а открытка с пожеланиями от импресарио огорчила ее еще больше. И она написала предельно короткое ответное послание с тем, чтобы впредь он ее не беспокоил.
— Как себя чувствует моя женушка? — спросил низкий, вибрирующий от нежности голос.
— Тошан? — отозвалась она, вздрогнув от неожиданности.
Муж склонился над ней и улыбался, как всегда спокойный и привлекательный.
— Я думала, ты гуляешь с собаками.
— Твой отец пошел вместо меня, ему полезно прогуляться, — ответил с улыбкой Тошан. — Зато Лора нервничает: подгорел мясной пирог с гусятиной и брюквой. Мирей в отчаянии! На бедняжку больно смотреть! И в довершение всего я, сам того не желая, поссорил твоих родителей.
Последние слова мужа заинтересовали Эрмин, и она привстала на диване. Теплые ладони Тошана у нее на плечах дарили ощущение ласки и безопасности.
— Расскажи! — попросила она шепотом.
— Я имел неосторожность спросить, почему подарки раздадут после полуночи, ведь мы собираемся праздновать на старинный лад, а на днях твой отец рассказывал, что подарки вручали в первый день нового года. Жослин тут же заявил, что я прав и подарки следует открывать первого января. Твоя мать обиделась и даже расплакалась!
— И как же мы поступим? — спросила Эрмин.
— Посмотрим, что случится после полуночи. А ты пока выпей свой бульон, он почти остыл.
Обнявшись, они продолжали болтать. Скоро, после дневной сиесты, должен был проснуться Мукки, и они наслаждались каждым мгновением, проведенным наедине.
В кухне Мирей и Лора суетились вокруг бочонка. Домоправительница уверяла хозяйку, что подаст к столу настоящий карибу, а не подделку, которую пьет обычно Жозеф Маруа.
— Но что делать Жозефу Маруа в нашем доме? — раздраженно спросила Лора. — Мне нет дела до его карибу! Вот мое мнение, Мирей: твой напиток свалит наших мужчин с ног!