Сиротка. Расплата за прошлое

Дюпюи Мари-Бернадетт

– Из Сент-Андре-де-Лепувант, небольшой деревушки в лесу, в пятнадцати милях отсюда. Она была построена в том же году, что и Валь-Жальбер. У нас рядом тоже есть водопад, на реке Метабешуан.

Увидев выскочившую из-за кустов Киону, он замолчал. Девочка преградила им дорогу. Она буквально светилась со своей медовой кожей, золотисто-рыжими косами и янтарными глазами.

– Мы пообедали, – сообщила она торжественным тоном, – но Мадлен оставила рагу на плите. Здравствуйте, месье, и добро пожаловать!

– Спасибо, юная барышня, – ответил гость, не скрывая своего восхищения. – Но

с кем имею честь?..

– Это моя сводная сестра Киона, – сказала Эрмин.

– Я собираюсь отправиться на прогулку на своем коне. Его зовут Фебус.

Киона помахала рукой и бросилась к конюшне. Мартен Клутье счел уместным откланяться.

– Приятного аппетита, дамы, и до скорой встречи!

– В субботу мы ждем вас на чай, – напомнила Лора. – Кстати, что вы любите петь?

– Чаще всего я исполняю песни Феликса Леклерка, великого поэта и замечательного актера.

– Феликс Леклерк! – пришла в восторг Лора. – Ты слышишь, Эрмин? Нам так нравились его выступления по радио, особенно в театральных пьесах! Мы с мужем не пропустили ни одной серии «Семейной жизни» [9] . От его голоса у меня мурашки по телу бегали.

– Значит, у нас много общего, милая мадам, – подтвердил Мартен Клутье. – Ну что ж, оставляю вас, я и так злоупотребил вашим временем.

Эрмин и ее мать проводили его взглядом. Затем они вошли на кухню, где о чем-то вполголоса беседовали Тошан и Жослин.

9

Феликс Леклерк был диктором на радиостанции в Квебеке (1934–1937), затем писал сценарии популярных спектаклей для центрального радио Канады и исполнил в них свои первые песни. Также играл в радиопостановках, таких как «Главная улица», «Семейная жизнь» и др., а позже создал театральную труппу, которая гастролировала с его пьесами по всему Квебеку.

– Вот и наши дамы! – воскликнул последний. – Я уже не знал, что и думать. Лора, ты нас напугала, умчавшись из дома перед самым обедом.

– Мне просто было необходимо немного размяться, – возразила она. – Теперь я чувствую себя лучше, гораздо лучше. У нас появился новый сосед, месье Клутье, историк по роду занятий, а также певец. Я пригласила его на чай в субботу. Эрмин, дорогая, в связи с этим не одолжишь ли ты мне немного денег, чтобы я могла поменять шторы и купить пару ламп? С несколькими удачными обновками дом будет выглядеть гораздо уютнее. Как жаль, что гостиная занята! Но, разумеется, мы не можем переселить нашу Мирей на чердак.

– Тем более что именно она подала тебе эти блестящие идеи до того, как ты удрала из дома, – сердито сказал Жослин. – Но ты не обязана следовать ее советам. Эрмин вряд ли даст тебе денег.

– Ошибаешься, папа. Мы с Тошаном стольким обязаны маме! Она многие годы платила за нас. Я хочу возместить ей эти расходы, даже если не смогу выплатить все, что она вложила в мою карьеру и в воспитание наших детей. Ты со мной согласен, Тошан?

Тот счел благоразумным согласиться. Ему хотелось помириться со своей женой: ее декольте и приоткрытые губы пробудили в нем желание.

– Совершенно

верно, – подтвердил он. – И я твердо решил начать работать. Лора, с завтрашнего дня вы можете переселить Мирей на второй этаж. Мы с Мукки уезжаем в Перибонку. Я хотел взять с собой дочерей, но они наотрез отказались. Невозможно их убедить, они решили остаться в Валь-Жальбере на время отсутствия Эрмин.

– Ты уезжаешь завтра? – встревожилась Эрмин. – Уже? Я думала, ты дождешься моего отъезда в Квебек.

– Но ты едешь уже послезавтра, Мин! – напомнил он. – Онезим отвезет тебя на вокзал. Мне не терпится скорее оказаться дома, на моей земле. И ждать там тебя…

Он подтвердил эти слова такой улыбкой, что Эрмин вздрогнула от счастья. Через час Тошан вел ее за руку к водопаду, бурному и мощному Уиатшуану, первозданное пение которого сопровождало их любовь на протяжении многих лет.

Глава 5

Летний день

Эрмин в последний раз обернулась, чтобы полюбоваться водопадом, быстрые прозрачные струи которого казались серебристо-хрустальными в ярком солнечном свете. «С самого раннего детства прекрасный Уиатшуан баюкает мои мечты и облегчает страдания! Окруженный солнечным сиянием, он похож на гигантское украшение, созданное всемогущей природой», – думала она.

Но Тошан увлекал ее дальше, вдоль реки. Его рука крепко сжимала ее пальцы.

– Идем скорее! Сегодня замечательный день, такой жаркий…

Они решили искупаться в каньоне ниже водопада.

– Сколько лет мы уже там не были, Мин? – с улыбкой спросил он.

– Точно не скажу, но я никогда не забуду один летний день 1930 года. Я привела Шарлотту, которая тогда еще плохо видела: она сидела верхом на Шинуке. Жозеф доверял мне своего коня с неохотой, хотя сегодня с удовольствием отдал бы мне его.

– Еще бы, – заметил ее муж, – Шинуку почти двадцать пять лет. Не многие лошади доживают до такого возраста.

– И тут появился ты, – продолжила Эрмин, останавливаясь. – У тебя были короткие волосы, как сейчас, и я была разочарована. Я бережно хранила в душе образ Тошана с длинными, черными как смоль волосами, с которыми тебе пришлось расстаться, чтобы найти работу. Но ты был красивым, таким красивым…

– И ты просто очаровала меня своими лазурными глазами, похожая на июльский перламутровый цветок.

– Поэт ты мой! – пошутила Эрмин. – В тот день я обрела уверенность, что ты – единственный мужчина, которого я буду любить, мой будущий муж и друг. Ты был так внимателен с Шарлоттой! Тебе было жаль ее, потому что она не могла видеть окружающую красоту, отражение кленовых листьев в воде, скалы и ели…

Растроганная, она обвила руками шею своего мужа и коснулась его губ легким поцелуем. Он ответил на него, затем снова взял Эрмин за руку и повел дальше.

– Мы с тобой одни, без свидетелей, в каньоне Уиатшуана, – вкрадчиво произнес он. – Скорее, Мин, не будем задерживаться. Кто знает, какая еще трагедия может помешать нам насладиться этим прекрасным днем. Мы часто купаемся на берегу Перибонки, но здесь мы тоже можем укрыться от криков твоей матери, ворчания твоего отца и жалоб Мирей.