Сиротка
Шрифт:
«Я очень рада вернуться в Валь-Жальбер, но, если бы мама не захотела сюда переехать, мне было бы очень грустно», — подумала она.
Нарушив приказ матери, Арман и Эдмон уже бежали вниз по деревянным ступенькам крыльца. Жозеф обернулся и бросил на девушку недовольный взгляд.
— Ты слова не сказала за всю дорогу, — заметил он. — Будь с Бетти поласковей — она проплакала всю ночь!
Эрмин, ничего не сказав на это, вышла из машины. Мэр попрощался с ней, она едва слышно ответила.
— Мимин! — закричал Эдмон. — Я
— Эта дама — моя мать, Эд! — сказала девушка, обнимая его. — Но я бы ни за что не уехала, не попрощавшись с тобой.
Элизабет осталась в прохладной кухне. Она смотрела на Эрмин из окна, и ей казалось странным, что девушка ведет себя как ни в чем не бывало.
Мэр уехал, и в кухню тяжелой поступью вошел Жозеф. Он был мрачен. Жена бросилась к нему:
— Ну что? Как она? Все еще сердится?
— Дуется. Видела бы ты эти презрительные взгляды! Мать затмила ей весь свет! Еще бы, ведь у той денег куры не клюют!
— Но почему она не идет сюда? — обеспокоилась Элизабет.
— Мадемуазель побежала проведать лошадь, и мальчишки увязались за ней. Бедная моя Бетти, знала бы ты, что нам еще предстоит! Я остаюсь опекуном, но Лора Шарден покупает дом в нашем поселке. Теперь мы от нее никогда не избавимся. Ну ничего, я сделаю все, чтобы поскорее просватать и поженить Симона и Эрмин!
У Элизабет закружилась голова. Бледная, она без сил опустилась на стул.
— Лора Шарден будет жить в Валь-Жальбере! — воскликнула она. — Нo это не так уж плохо. Ведь тогда моя Мимин останется со мной. Жо, мне плохо! Пожалуйста, отведи меня в ванную!
Рабочий помог супруге встать. Придерживая ее за талию, он заглянул в побелевшее лицо Элизабет.
— Ты переволновалась, и напрасно, — сказал он. — Эрмин остается с нами, не надо так убиваться.
Молодая женщина закрылась в ванной. Жозеф услышал, как ее рвёт, потом из-за двери донеслись рыдания. Пораженный внезапной догадкой, он выругался и забарабанил кулаком в дверь:
— Бетти! Уж не надумала ли ты родить мне еще одною мальчишку? Отвечай!
Она вышла, вся в слезах. Голубые тени размазались по лицу.
— Да, я беременна, Жо, — всхлипывая, подтвердила Элизабет. — Я не хотела верить, мне так тяжело дался Эдмон! Но не волнуйся, я сберегла все его вещи. На малыша не придется много тратить.
Жозеф обнял супругу. Он всегда с радостью и гордостью воспринимал известие о предстоящем отцовстве. Потершись щекой о волосы жены, он сказал тихо:
— Знаешь, Бетти, раньше, когда фабрика работала на полную мощность, я был доволен, что ты рожаешь мне маленьких крепких мальчишек. Но с тех пор многое переменилось. Я уже сейчас беспокоюсь о будущем Армана и Эдмона. Им придется искать работу на берегу озера — на гидроэлектростанции или на бумажной фабрике. Хорошо, если бы на этот раз родилась девочка! Чтобы было кому ухаживать за нами, стариками…
Эти невеселые размышления
— Если у Лоры Шарден в самом деле огромное состояние, лучше быть с ней в хороших отношениях, Жо. Мы воспитали ее ребенка, и она перед нами в долгу.
Рабочий вспомнил о толстой стопке долларов, которую дала ему Лора и о которой он ни слова не сказал жене.
— Ты права, Бетти. Все устроится как нельзя лучше. Но ты не бойся: если не станем тратить лишнего, нужда нам в ближайшее время не грозит.
— Жо, какое счастье, что ты у меня есть! — воскликнула Элизабет.
Эрмин стояла, опершись локтями о деревянную загородку стойла, в котором стоял Шинук. Недалеко от нее Симон наблюдал за возней младших братьев на просторной, поросшей травой поляне.
— Резвятся, как щенки, — сказал он наконец. — Арману скоро двенадцать. Пора бы ему вырасти из пряток и догонялок!
— Ты говоришь совсем как твой отец, — упрекнула его Эрмин.
Юноша скрутил себе папиросу. Вылитый Жозеф в молодости такой же высокий, темноволосый, с резкими чертами лица.
— Ну, рассказывай, счастлива ты, что нашла свою настоящую мать?
— Конечно! Я потеряла сознание, когда поняла, что это действительно она. Симон, я так ее люблю! И мне кажется, что сто лет ее знаю. Мы очень похожи…
— А еще она очень богата. Отец вчера, вернувшись домой, рвал и метал! О твоей матери он говорил ужасные вещи.
— В этом я не сомневаюсь, — вздохнула Эрмин. — Но ему должно быть стыдно. Он врал мне целое лето. Я не могу забыть, что из-за него потеряла целых два месяца! Если бы я только знала, что дама в черном — моя мать! Мы могли бы столько времени провести вместе! Симон, она такая милая, такая ласковая! И очень элегантная, красивая. Кстати, у меня кое-что есть для тебя.
Эрмин вынула из кармана юбки маленькую белую визитку.
— Я рассказала ей, что ты хочешь уехать из поселка. Тебе нужно найти этого господина. На обороте карточки мама написала рекомендацию, с ней ты получишь работу на корабле. Лора хочет помочь тебе. Чтобы с тобой ничего не случилось…
Симон повертел в пальцах свой пропуск к свободе, к той новой жизни в сердце шумного города, которая представлялась ему грандиозной и сулящей новые знакомства. Полной противоположностью той жизни, которую он вел в Валь-Жальбере.
— Поблагодари ее от меня, Мимин, — сказал он с грустной улыбкой.
— Симон, тебе не обязательно уезжать завтра или даже в этом году. Подожди еще немного. Теперь у тебя есть повод уехать не таясь. Жозеф не сможет тебя остановить, если ты докажешь, что у тебя есть работа в Монреале. Я хочу познакомить тебя с мамой. Она будет жить в бывшем доме фабричного мастера, на улице Сент-Анн.
Юноша был ошеломлен услышанным. Эрмин, светясь от радости, пояснила:
— Она так решила сегодня утром, в отеле.