Сиротка
Шрифт:
— Все это мне известно, месье Маруа, — холодно сказала она. — Я хочу одного — чтобы мой ребенок был счастлив. Эрмин очень привязана к членам вашей семьи и к вам, ведь вы вырастили ее и были к ней очень добры. И ей нравится жить в Валь-Жальбере. Думаю, мне тоже там понравится.
Эрмин постаралась сохранить серьезное выражение лица. Говоря словами Симона, ее мать только что подложила Жозефу огромную свинью. Она украдкой посмотрела на рабочего. Тот раскрыл рот от неожиданности. Этим летом Эрмин имела возможность понаблюдать за состоятельными постояльцами отеля, пообщаться с музыкантами, которые оказались людьми хорошо образованными и любезными. На фоне их изысканных манер повадки и речь Жозефа казались ей особенно грубыми.
— Что вы хотите этим сказать, мадам? — широко улыбаясь, спросил мэр Валь-Жальбера.
— Я хотела узнать, могу ли я снять или приобрести дом. Даже здесь, в Робервале, многие сожалеют о закрытии целлюлозной фабрики. Я решила пойти против течения: все уезжают из Валь-Жальбера, я же решила там поселиться.
— Сказать «все» было бы преувеличением, мадам, — возразил мэр. — К нам приехало множество фермерских семей. Те, кто выращивает овощи, тоже чувствуют себя неплохо. Остались и некоторые ремесленники, продолжают работать два магазина. Те, кто остался в поселке, выкупили свои дома. Поэтому наш муниципалитет выживет, мы в этом уверены. Мы будем вам рады, мадам. Думаю, дом на улице Сент-Анн, в котором жил фабричный мастер, вам подойдет. В нем установлена система центрального отопления, причем тепло доходит до каждой комнаты. Вы получите его за весьма скромную плату. Да и бакалейный магазин Станисласа [48] расположен по соседству…
48
Станнслас Ганьон, реальное лицо. В двадцатые годы содержал бакалейный магазин на улице Сент-Анн.
Жозеф слушал, постукивая пальцами по обтянутому кожей подлокотнику своего кресла. Он изучал профиль сидевшей слева от него Лоры с внимательностью человека, задумавшего преступление.
«Эта женщина хитра и хорошо образованна. Она говорит как дама из высшего света. Посмотрите-ка, она покупает дом, как моя Бетти — мешок муки в магазине. Естественно, она не станет забирать у нас Эрмин, раз сама поселится по соседству! Хорошо придумано!»
Рабочему хотелось хоть чем-нибудь досадить Лоре, но он сдерживался. Улыбаясь, он сказал:
— Это неплохая мысль. Мимин будет довольна, и Бетти тоже. Она вся испереживалась! И когда вы рассчитываете переехать?
— Мне нужно вернуться в Монреаль, уладить кое-какие дела, — ответила Лора. — В Валь-Жальбер я прибуду дней через десять. Мой поверенный приедет осмотреть дом.
— Десять дней — это так долго! — шепнула Эрмин на ухо матери. — Мы так мало времени провели вместе! Что, если с тобой что-то случится?
— Ничего не бойся, дорогая. Верь мне. Я оставлю тебе свой номер телефона, и, если понадобится, ты сможешь мне позвонить. Если получится, я постараюсь приехать через неделю.
Присутствие двух мужчин и грума, замершего возле кадки с декоративной пальмой, смущало девушку. Ей хотелось обнять Лору, поговорить с ней.
— Выйдем, Жозеф, — предложил мэр, догадавшись о причине ее замешательства. — Пусть дамы побеседуют с глазу на глаз. Мы подождем тебя у машины, Эрмин.
Девушка поблагодарила его улыбкой. В ее прекрасных голубых глазах искрилась радость. Лора тоже вздохнула с облегчением. Она притянула дочь к себе и прикрыла веки.
— Моя дорогая девочка, я постараюсь все уладить как можно скорее. Ничего не бойся, я не оставлю тебя во второй раз. Я слишком счастлива оттого, что нашла тебя. В моем доме на улице Сент-Анн нам будет так хорошо вдвоем! Будь умницей и не позволяй Жозефу Маруа запугать тебя. Наверняка по своей сути он не так уж плох.
— Он часто бывает груб, — призналась Эрмин. — Но он говорит, что стремится обеспечить мне карьеру и успешное будущее. Он хочет, чтобы я записала диск, поэтому откладывает деньги, которые я зарабатываю в отеле.
— Хорошо, что ты мне это сказала, — отозвалась Лора. — Я предложу ему деньги на запись пластинки. Но прежде тебе нужно позаниматься с учителем вокала.
— Месье Ханс Цале дает уроки. Он очень любезен. Думаю, с ним я буду чувствовать себя спокойно и добьюсь хороших результатов. Он уже дал мне несколько советов, например, как можно дышать диафрагмой, когда болит горло и надо петь.
Девушка еще крепче обняла мать. Ей не хотелось с ней расставаться. Лора осторожно высвободилась из объятий и погладила дочь по щеке.
— Тебе пора, Эрмин. И прости Бетти. Думаю, эта женщина любит тебя всем сердцем. Ей очень повезло, ведь ты росла у нее на глазах. Я же уеду первым поездом, чтобы не тратить времени понапрасну.
Пришло время распрощаться. Девушка подняла с пола чемоданчик и вышла.
Валь-Жальбер, в тот же день
В платье в горошек, тщательно причесанная и накрашенная, Элизабет суетилась на кухне. Не зная, чего ожидать, она решила достойно встретить Лору Шарден, если та приедет вместе с Эрмин. Хорошо проветренный, вымытый, вычищенный до блеска дом выглядел нарядно, как пасхальное яичко.
Симон сидел на крыльце и курил сигарету. Арман и Эдмон с влажными, тщательно причесанными волосами сидели за столом, получив приказ не шевелиться. Элизабет нарядила обоих в белые рубашки, и теперь мальчикам было невыносимо скучно.
— Господи, только бы она вернулась! Только бы наша Мимин была в машине господина мэра! — вздыхая, повторяла Элизабет.
— Если все, что рассказывал отец, правда, Эрмин будет дурочкой, если вернется в эту мрачную малолюдную деревню! — произнес Симон. — Особенно сейчас, когда нашлась ее мать, богатая дама!
— Замолчи! — прикрикнула на сына мадам Маруа. — Жо ее опекун, и он непременно привезет девочку домой! Я люблю ее, как дочь!
— А может, и больше, чем собственных детей, — шепотом добавил юноша.
Послышался шум мотора, и они замолчали. Из облака пыли появился черный автомобиль — в поселке больше недели не было дождя.
— Это они, Симон? — спросила молодая женщина.
— Да. А кто это еще может быть? — отозвался юноша. — И зря ты наводила красоту, в машине их всего трое!
Эрмин сидела на заднем сиденье. Девушка любовалась высокими Деревьями вдоль улицы Сен-Жорж. Выстроившиеся рядами дома рабочих, величественное здание монастырской школы, церковная колокольня — все казалось ей невероятно родным и было дорого ее сердцу. Она увидела Симона, который как раз вставал, держась рукой за опору навеса.