Сиротка
Шрифт:
Лора еще нежнее обняла девушку и осыпала ее лоб благоговейными поцелуями.
— Конечно, мы поедем к ней, если найдется кто-нибудь, кто сможет указать нам дорогу, например этот Тошан, с которым вы познакомились. А теперь тебе нужно поспать, уже очень поздно. Это первая ночь, когда мы вместе после пятнадцатилетней разлуки. Ты уже не ребенок, но я люблю тебя так же сильно, как и раньше. Я могла бы целовать тебя до рассвета. Я так счастлива здесь с тобой, бесконечно счастлива…
— Я тоже счастлива, мамочка! — прошептала Эрмин, пряча лицо на плече у молодой женщины.
Эта
— Мама, мамочка, — пробормотала она. — Наконец-то ты вернулась! Ты ведь не оставишь меня, скажи?
— Не думай об этом, моя дорогая девочка, — ласково сказала Лора. — Я не оставлю тебя, если жизнь нам это позволит.
Сон смежил веки девушки, и последних слов матери она уже не слышала…
Глава 11. Решение
На следующий день в Робервале
Обычно Эрмин вставала рано — привычка, которая появилась еще в те времена, когда она жила с монахинями. Поэтому, открыв глаза и увидев, что солнце уже стоит высоко в небе, она удивилась. В комнате пахло горячим кофе и поджаренным хлебом.
— Мама? — позвала она, увидев, что рядом на кровати никого нет. Девушка собралась с мыслями. Нет, на этот раз это был не сон.
Всю ночь она спала рядом со своей матерью, в ее нежных объятиях.
— Я уже села завтракать, — сказала Лора. — Так приятно смотреть на тебя спящую! Я очень давно не ела с таким аппетитом. В эту ночь я все время просыпалась и говорила себе: «Она здесь, моя дорогая девочка, рядом со мной!»
Девушка села на постели. Она протерла глаза и обвела взглядом роскошную комнату, оформленную в зеленых и розовых тонах.
— Как странно проснуться здесь, — призналась она матери.
— Как проходит твое утро в Валь-Жальбере? Вчера вечером я не дала тебе возможности рассказать о себе.
— В это время я давно на ногах, потому что встаю с рассветом. Первым делом я даю сено корове и нашей лошади, Шинуку. Потом пою их. Затем я варю кофе для Жозефа и Бетти. Потом поднимаюсь к Эдмону, он в семье самый младший. Это очень милый мальчик, он любит меня, как старшую сестру. Затем я иду в монастырскую школу и помогаю мадемуазель Алис, учительнице, наполнить чернильницы и растопить печку, если в классах холодно. Убираю после уроков тоже я. Уборка в доме Бетти — еще одна моя обязанность. Но я не жалуюсь, я понимаю, что должна возмещать им то, что они на меня тратят.
Вспомнив о чете Маруа, Эрмин вспомнила и об их предательстве. Она вздохнула.
— То, что Жозеф мне врал, меня не удивляет, но Бетти!.. Она всегда относилась ко мне с материнской теплотой, я ей доверяла. Вчера я очень на них рассердилась. Сегодня я уже не сержусь, но вспоминать об этом больно…
Лора нахмурилась. Подтверждались многие ее опасения. Между семьей Маруа и ее дочерью существуют не только официальные отношения опекающих и опекаемой, но и прочная эмоциональная связь, и с этим придется считаться.
— Ты много работаешь, дорогая, — заметила она. — В придачу ко всему тебе приходится постоянно репетировать.
— Я так люблю петь, что это мне не в тягость. Я репетирую в каньоне, мы ходим туда с Шарлоттой.
Эрмин встала. Пригладив волосы руками, она села за стол. Количество пищи поразило ее.
— Но этого хватило бы на шестерых! — воскликнула она.
Здесь были и кексы, политые кленовым сиропом, и золотистые тосты, и бриоши, и креманки с разными сортами варенья, и масленка, и кувшинчики с молоком и сливками… Рядом с кофейником и сахарницей стоял чайник.
— Апельсиновый джем очень вкусный, — сказала Лора. — Ешь, дорогая. Кто такая Шарлотта?
Девушка налила себе кофе и взяла бриошь.
— Этой девочке восемь с половиной лет. Ее родители снимают дом у главной дороги. Шарлотта постепенно теряет зрение. Похоже, это болезнь. Ее мать больше не может ходить, поэтому о девочке забочусь я. Она приходит в школу слушать уроки, ведь читать книги не может.
— Это очень благородно с твоей стороны, дорогая. У тебя доброе сердце. И доказательство тому — то, что ты меня простила.
Эрмин ласково улыбнулась матери. При свете дня она заметила морщинки в уголках ее глаз и седые пряди в волосах. И все же молодая женщина казалась ей очень красивой.
— Мама, я всегда любила тебя, даже не зная! А со вчерашнего вечера люблю еще сильнее!
— О, как приятно это слышать, — прошептала Лора, и ее глаза наполнились слезами умиления.
Оживленная и грациозная, она подбежала к Эрмин, чтобы обнять и поцеловать ее. Потом, улыбаясь от переполнявшей ее радости, вернулась на свое место.
Эрмин и Лора взяли по тосту, намазали их маслом и вареньем. Через открытые окна в комнату проникали шумы города — рокот автомобильных моторов, лай собак, сигналы клаксонов. Издалека донесся гудок парохода.
— Роберваль — приятное курортное местечко, — внезапно сказала Лора. — Тебе так не кажется? Недалеко от этого отеля сейчас строится церковь [47] . Думаю, она будет очень красивой. Я часто гуляю по берегу озера, выхожу на мост. В ветреный день можно бесконечно долго смотреть на волны… Это напоминает мое путешествие через Атлантику. Я твердо знала, что в Квебеке меня ждет мой брат…
47
Речь идет о церкви Сен-Жан-де-Бребёф, строительство которой началось 15 марта 1930 года на бульваре Сен-Жозеф. Свое название она получила в честь Жана де Бребёфа, одного из канадских мучеников, канонизированных 29 июня 1930 года. Церковь построена в готическом стиле и имеет 47,25 м в длину и 16,8 м в ширину. Дата окончания строительства — 13 марта 1931 года. Первым кюре стал отец Жорж-Эжен Трамбле, назначенный на этот пост 24 августа 1930 года епископом Шикутими, магистром Шарлем Ламаршем.