Сиротка
Шрифт:
Из той же сумочки Лора достала ручку и написала несколько строк на обороте карточки. Потом поставила подпись. Изящество, с которым она все это проделала, зачаровало Эрмин.
— В Монреаль он может приехать на поезде. Это безопаснее, чем колесить по дорогам.
— Он так и думал, мама. Спасибо тебе!
— Ну вот, я соучастница побега из дома! Это мне совсем не нравится. Теперь твой Симон хотя бы знает, куда пойти, но ты должна сохранить в тайне этот мой поступок. Я еще раз повторяю, что мне затея с побегом не нравится. С тех пор как ко мне вернулась память, мне больно вспоминать
Эрмин поцеловала Лору. Поцеловала в первый раз. До этого момента она принимала материнские поцелуи, но не отвечала на них.
— Я еще не слишком стара для роли твоей матери, несмотря на мою седину? Ее я унаследовала от отца, он начал седеть с двадцати пяти лет. А мне уже тридцать восемь.
— Ты очень красивая, мама! — заверила молодую женщину Эрмин. — Хорошо, что ты теперь рядом. Мне кажется, что ты защитишь меня от любой беды.
Лора задумчиво улыбнулась. Взяв дочь за руку, она сказала:
— Пора! Нужно поговорить с твоим опекуном.
Они вышли в коридор.
— Что я должна ему говорить? Что я остаюсь жить с ними? Но, если ты вернешься в Монреаль, мы больше не будем видеться. Мне бы так хотелось, чтобы ты жила в Валь-Жальбере!
Лора замерла, словно пораженная внезапным озарением.
— Конечно! Ты права! Я рассчитывала снять квартиру в Робервале, но, если я поселюсь здесь, ты не сможешь приезжать ко мне так часто, как захочешь. К тому же в Валь-Жальбере многие дома пустуют, верно? Я поговорю об этом с мэром. Не сомневаюсь, что он будет рад сдать мне жилье. Я предложу за аренду хорошие деньги или, если понадобится, куплю дом. Эрмин, тебе в голову пришла великолепная идея!
— Ты можешь купить дом так просто, не задумываясь о цене? — удивилась она. — Это будет просто чудесно!
— Нужно попробовать, — отозвалась Лора. — Если бы только получилось переехать до Рождества… Тогда бы мы с тобой нарядили огромную елку… Сейчас в продаже столько изысканных елочных украшений!
Энтузиазм матери и ее речь, свойственная богатым дамам из высшего света, смущали девушку. Лора легко давала волю своим чувствам и этим сильно отличалась от Бетти и других жительниц Валь-Жальбера. До встречи с матерью Эрмин видела перед собой совсем другие примеры — сдержанных жен и матерей, которые никогда не выставляли свои эмоции напоказ.
«Интересно, узнал бы ее сейчас мой отец Жослин? — думала девушка. — Наверняка мама совсем не похожа на ту молодую эмигрантку, которая приехала из далекой Бельгии без единого су в кармане!»
— Знаешь, я все-таки хотела бы написать своим дедушке и бабушке Шарден, — сказала девушка, меняя тему разговора. — У них нет причин относиться ко мне плохо. Я крещена, серьезна и знаю много религиозных гимнов.
Эта идея не особенно обрадовала Лору. Она остановилась и крепко сжала руку девушки.
— Прошу тебя, дорогое дитя, не делай этого. Я не хочу, чтобы наши жизненные пути снова пересеклись. Пойми, твой отец убил того человека, который меня преследовал. Кто-нибудь мог видеть это из окна. И если имя Жослина связали с убийством,
Выслушав эту горькую тираду, Эрмин кивнула. Однако ее в который раз посетила смутная мысль, что мать не говорит ей правды. По крайней мере, всей правды…
На Жозефе были рабочие брюки и жакет из хлопчатобумажной ткани в шотландскую клетку. Он был без шляпы и с небритым подбородком. Его внешность типичного рабочего диссонировала с изысканной обстановкой красно-золотого салона «Ch^ateau Roberval».
Мэр Валь-Жальбера, одетый с большей элегантностью, бросал удрученные взгляды на его грубые ботинки, оставившие в машине комья засохшей грязи.
— Господа! — Лора поприветствовала месье Маруа и мэра кивком.
Появился грум с кофейным сервизом. Директор приказал ему присутствовать при разговоре и сообщить немедленно, если дело вновь обернется скандалом.
— А, вот и ты, Мимин! — воскликнул Жозеф, вставая с кресла. — Ты какая-то бледненькая сегодня! Бетти славно придумала, передав тебе одежду!
Он старался говорить ласково. И даже попытался обнять девушку, но она отшатнулась.
— Понимаю, ты все ещё сердишься, — виноватым тоном сказал он. — По я не так уж виноват перед тобой, Мимин. Да, я поступил плохо, но я боялся тебя потерять. И Бетти тоже боялась. Я говорил себе, что она этого не переживет. Не нужно было так делать, тут я с тобой согласен.
Понурив голову, он вернулся за круглый столик, сел и взял печенье из вазочки с выпечкой, которую подали к кофе. Мэр решил, что пришел его черед вступить в разговор:
— Жозеф — человек достойный, мадам, — сказал он, обращаясь к Лоре, которая подняла на него свои лазурно-голубые глаза. — Он рассказал мне о своих опасениях. Что вы рассчитываете предпринять относительно будущего вашей дочери?
— Еще во время нашей первой встречи я сказала месье Маруа, что желаю одного — рассказать Эрмин, при каких обстоятельствах нам, ее родителям, пришлось с ней расстаться. Теперь она все знает. У нее доброе сердце, и она сумела меня простить. Я не имею намерений оспаривать решение властей, предоставивших право опеки месье и мадам Маруа.
Мэр с изумлением посмотрел на Жозефа.
— Вы видите, все устраивается само собой, друг мой!
— Это правда, то, что вы говорите? — спросил рабочий. — Вы не станете пытаться увезти ее на край света? Наша Мимин будет жить с нами! Так и было задумано с самого начала. Я ее опекун до совершеннолетия или до того дня, когда она выйдет замуж.
Он сделал ударение на последнем слове. Лора вспомнила, что говорила ей дочь об их предполагаемом союзе с Симоном. Значит, брак в самом деле был частью плана, который помог бы господину Маруа полностью поработить девушку. Но она пока еще не понимала, зачем ему это нужно. Хотя… Может, этот человек, которого она сочла грубым и недалеким, действительно рассчитывает обогатиться благодаря таланту ее дочери?