Сиротский приют 2. Или попаданки драконам (не) изменяют!
Шрифт:
Патрик бросился по коридору, а я услышала, как сонном дворце, где-то хлопнули двери.
– Я рад вас видеть, - послышался голос генерала, а я испуганно обернулась.
– Патрик ни в чем не виноват! Патрик – очень ответственный мальчик! Он просто уснул! У него всегда так бывает, когда он применит свою силу. Уж я-то знаю, поверьте! Патрик, как я уже говорила, очень ответственный. Он работал разносчиком газет, зазывалой, а все деньги, которые зарабатывал, приносил в приют. И благодаря ему мы не голодали. Я думала, что зиму
– Успокойся, - мне на плечо легли руки генерала. – Зайди в комнату.
– Я не должна… Это ваша комната и… - напряглась я, глядя на приоткрытую дверь.
– Ты жила у меня несколько дней. В доме без единой служанки. Все плохое, что можно о тебе подумать, о тебе уже подумали, - усмехнулся генерал, открывая передо мной двери. – Но вслух никто не скажет.
Я шагнула в комнату, чувствуя себя неуютно.
– Присядьте, - указал генерал на красивое кресло возле камина.
– Я постою возле двери, - выдохнула я, понимая, что сейчас предстоит неприятный разговор.
– Вас здесь никто не видит. Можете даже лечь. Я никому не скажу, - усмехнулся генерал, глядя на мою неловкость.
– Патрик – не дракон, - выдала я. – И к мундиру он не имеет никакого отношения! Я ходила с коробкой по богатым домам, в надежде, что они пожертвуют одежду или игрушки.
Генерала передернуло. Я он сжал спинку кресла так, что мне стало некомфортно. Мне показалось, что он вот-вот ее выломает.
– Что случилось? – спросила я, нервничая и стоя возле двери, как и решила для себя.
– Пока ничего, - коротко ответил генерал. Я сжала кулаки, понимая, что правду нужно сказать до конца.
– В большинстве своем нам жертвовали обноски или просто выставляли вон. Я помнила поместье, в которое постучала. Кажется, это было где-то в старой части города. И женщина… молодая. Она бросила мне потертый мундир и с грохотом закрыла двери.
Генерал поднял на меня глаза. Вот тебе и маленькая ложь во благо! «Бедный мальчик!», - мысленно пожалела я Патрика. Кто бы мог подумать, что с мундиром получится такая история.
– Мундир пролежал на чердаке вместе с другим тряпьем, а потом попал в ячейку к Патрику. Я не хотела ничего плохого! – заверила я. – У нас как раз недавно появился Патрик. Я увидела, как жандармы на улице схватили мальчика. А до этого в переулке был такой ужас… А у меня украли кошелек. Я как раз шла договариваться с молочником! И тут ужас. Мальчишка схватил кошелек у меня и пожилой дамы рядом со мной. И скрылся в переулке. А потом жандармы. Они хотели ребенка в тюрьму. Но я поняла, что это – необычный ребенок. Я как раз искала его… У мальчика опасная магия, а у нас приют для таких как он. Я не помню, что еще говорила жандармам. Но они проследовали за мной. И убедились, что я - владелица приюта. Там был знакомый жандарм, и он согласился отдать мальчика на поруки.
Я сделала
– Поначалу Патрик вел себя ужасно! Мы по десять раз на дню «ужасались»… Он несколько пытался сбежать и снова вернуться на улицы к своим друзьям - беспризорникам… А потом… - мне стало тяжело говорить. Словно что-то перехватило мое горло. – А потом так получилось, что я показывала одному ребенку ячейку с его вещами. И Патрик спросил, а есть ли у него что-то от родителей… Понимаете… У нас в приюте, если вы видели, у каждого ребенка есть ячейки… И в них лежат какие-то важные вещи. А у Патрика ничего не было… Пустая… И тогда, чтобы он не расстроился и чтобы взялся за ум… И перестал пугать детей и воровать… Я решила… Простите…
Я подняла страдальческие глаза на генерала.
– Понимаете, признаваться во лжи очень и очень непросто. Даже, если это ложь во благо… - прошептала я, видя, как хмурится генерал. – И я стала рыться в вещах на чердаке и нашла мундир. Я ходила потом и наводила справки про мальчика. Мне сказали, что его мать была прачкой, а отец вором. И тут я нашла мундир и придумала историю про папу - военного. Дескать, я была и все разузнала. Оказывается, папа был военным. А мама хранила вот этот вот мундир. Но его забрали за долги, а я его выкупила…
Это было выше моих сил.
– Мне так стыдно, - прошептала я, прижимая руку к губам. – Патрика как подменили… Он мечтает стать военным, как папа… Хотя мундир к Патрику не имеет никакого отношения. Он очень помогал приюту, считая, что он уже взрослый, чтобы сидеть на шее. Я солгала мальчику. Простите… Поэтому я не хотела говорить об этом вслух на балу. У детей должна быть надежда, что они были нужны. Знаете, ненужные дети… они… они… опускают руки чаще идут по наклонной. Так что Патрик никак не может быть драконом…
Генерал смотрел на меня, а я пыталась нащупать ручку двери.
– Вы собираетесь выйти из моих покоев со слезами? – спросил генерал, а я стала растирать их рукой.
Я увидела, как генерал достал из рукава белый кружевной платок.
Он взмахнул им и расправил.
– Вы что? – опомнилась я, когда генерал сделал шаг в мою сторону. Я испуганно смотрела на платок, который устремляется к моему носу.
Платок вытер слезы с моих щек, а твердая рука зажал мой нос, требуя, чтобы я просморкалась.
– Вы… - прошептала я гнусаво. И пытаясь вырваться. Но попробуй вырваться из стальной хватки генерала.
– Пфры-ы-ы! – выдала я, как слон на водопое, продолжая отбиваться.
Я дернулась, а слезы просохли сами собой.
Открыв дверь, я увидела Патрика.
– Тетя Ася, я все слышал, - негромко произнес Патрик, краснея до кончиков ушей.
– Подслушивал, значит! – строго произнес генерал, а Патрик вытянулся по струнке.
– Так точно! – с раскаянием в голосе выкрикнул Патрик совсем по военному.