Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея
Шрифт:
Смысл этих прочувствованных слов заключался в элементарном «законе джунглей» [4], который действовал и в мире бессмертных, и в мире демонов. Стать сильным — единственный способ не плыть по воле волн этого мира, чтобы не кончить как сюжетное пушечное мясо!
Безмолвный Ло Бинхэ всем сердцем впитывал каждое его слово. Внезапно вскинув голову, он устремил пристальный взгляд прямо в глаза Шэнь Цинцю.
Сердце мужчины мигом ухнуло в пятки.
Хоть глаза Ло Бинхэ были черны, как обсидиан [5], они сверкали ярче луны и звёзд — и в их глубине
Это же… тот самый взгляд!
Исполненный «крепкой веры» и «пламенного боевого духа» взгляд главного героя!
«Неужто… меня уже угораздило сделаться путеводной звездой [6] главного героя на его жизненном пути?!» — возопил про себя мужчина.
Опустившись на колени рядом с Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ звонко воскликнул:
— Я понял.
«Эй, погоди, что ты там понял?! — тут же запаниковал Шэнь Цинцю. — Хорош уже недоговаривать, выкладывай всё до конца!»
Поглощенный этими переживаниями, он не обратил внимания на то, что Ло Бинхэ в кои-то веки назвал себя «я», а не «этот ученик». Крепко сжав кулаки, юноша заговорил вновь, чётко выговаривая каждое слово:
— Впредь я… никогда не допущу, чтобы подобное повторилось.
Защищая своего слабого и бесполезного ученика, учитель был ранен из-за него… нет, такое ни в коем случае никогда не должно повториться!
Шэнь Цинцю не знал, что сказать на это, ограничившись нейтральным:
— Гм.
«...Что вообще тут творится? — негодовал он про себя. — Почему у меня внезапно возникло то самое чувство “попадания в сферу покровительства главного героя” — это что еще за новости?! ”Покровительства”, говорите? Что за хрень собачья! Да этот самый главный герой в будущем в два счёта обстругает тебя, сотворив из тебя человека-палку, очнись уже, в самом деле!»
При этой мысли Шэнь Цинцю испытал целую бурю противоречивых чувств [7]:
«Вашу ж мать! А ведь это убеждение, что ему надлежит “стать сильнее, дабы защитить дорогих для него людей” должно было появиться у Ло Бинхэ после того, как он своими глазами увидит, как нежная и хрупкая дева с благоуханным дыханием и очаровательными чертами пострадает ради него… и что же, теперь мне ещё и роль девушки главного героя отрабатывать?!»
Примечания:
[1] Матушка — Ло Бинхэ обращается к приёмной матери ?? (niangqin) — нянцинь — или сокращённо ? (niang) — нян.
[2] Самоотверженный — в оригинале чэнъюй ???? (she ji wei ren) — в пер. с кит. «отказываться от своего во имя интересов других; поступаться личным ради общественного».
[3] Добросердечные люди — в оригинале ??? (lanhaoren) — в пер. с кит. «человек, желающий быть милым для всех; бесхребетный добряк».
[4] «Закон джунглей» — в оригинале чэнъюй ???? (ruo rou qiang shi) — в пер. с кит. «мясо слабого — пища сильного», то бишь, «сильный поедает слабого».
[5] Обсидиан ??? (heiyaoshi) — в букв. пер. с кит. обсидиан — «камень чёрного солнечного света».
[6] Путеводная звезда — в оригинале ??? (qimingxing) — в пер. с кит. «предрассветная звезда» или «утренняя звезда».
[7] Противоречивые чувства — в оригинале ?? (wuwei) — в пер. с кит. «пять приправ» (уксус, вино, мёд, имбирь, соль) или «пять вкусов» (сладкое, кислое, горькое, острое, солёное).
Глава 18. Ручной старейшина
«Значит, коверкать сюжет как попало мы можем, а хотя бы послать мне коробку с едой не судьба, а, Система?»
А то отыгрывай тут эти отвратные диалоги с главным героем, снова и снова изображая какого-то статиста [1], за такую-то отдачу! Это же чистой воды эксплуатация!
Снедаемый жалостью к себе, Шэнь Цинцю всё же нашёл в себе силы поднять руку и коснуться макушки Ло Бинхэ. Горящий несгибаемой решимостью взгляд ученика тотчас смягчился, будто на рдеющие угли его ярости плеснули чистой родниковой воды.
— Не стоит придавать этому такое значение, — поразмыслив, сказал ему Шэнь Цинцю. — Даже если ты не сможешь стать сильнее, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.
По правде говоря, лично он предпочёл бы, чтобы его подопечный так навсегда и остался скромным белоснежным цветочком, гнущимся под любым порывом ветра, вместо того, чтобы превращаться в тёмного психопатического тирана, который уничтожит мир по собственной прихоти. В таком случае Шэнь Цинцю был бы вовсе не против опекать его хоть всю оставшуюся жизнь.
Однако, похоже, его ясные как день слова обретали в чужих ушах какой-то иной смысл, ведь это незамысловатое утешение погрузило Ло Бинхэ в ступор.
Никто прежде не давал ему столь чистосердечных и серьёзных обещаний.
Как бы ни был велик мир, сколько в нём найдется людей, готовых заверить: «Тебе не обязательно быть сильным, конечно же, я буду рядом и защищу тебя от любых невзгод!»
При том это явно были не пустые слова — если уж учитель сказал так, значит, он сделает это, ведь он неоднократно доказал на деле, что скорее пострадает сам, чем позволит причинить хоть малейший вред ученику.
Накал нежности, содержащейся в этих немудрёных заверениях, оказался слишком велик — как только вызванное ими тёплое чувство малость ослабло, Ло Бинхэ ощутил, как по телу поднимается волна жара, заливая лицо.
Шэнь Цинцю пару раз кашлянул, с сожалением обнаружив, что во сне даже как следует харкнуть кровью не получится. Протянув ученику руку, он предложил:
— Хорошо, прежде всего, помоги мне подняться.
После того, как Шэнь Цинцю отнял руку, по запястью Ло Бинхэ разлилось необычное чувство сродни лёгкому онемению, не лишённому приятности; осознав, о чём думает, юноша тотчас от души выбранил себя за подобные помыслы, оскорбительные по отношению к его учителю, и честно попытался привести мысли в порядок, как учил его наставник.