Сияние огненного опала
Шрифт:
Эрин торопливо шла по улице Тодд, пытаясь разобраться в своих запутанных мыслях. Тут ее взгляд случайно упал на женщину, сидевшую за столиком возле кафе – это была «Клементина». С мечтательным выражением она смотрела куда-то в одну точку. Эрин не надо было и гадать, о ком она думала, и в ней снова проснулась неприязнь к этой женщине. Она тут же остановилась, чтобы сказать ей пару слов.
– Прошу прощения, – сухо проговорила она.
Кэрол-Энн, вырванная из своих мечтаний, удивленно взглянула на нее.
– Да? – сказала она с приятной улыбкой, сразу узнав
– Я знакомая Джонатана Максвелла, – торопливо проговорила Эрин. – Вообще-то, сейчас они с маленькой Марли живут у меня и моего дяди.
– Я знаю, мисс Форсайт, – ответила Кэрол-Энн. – Джонатан рассказывал о вашей доброте, о том, как вы их приютили.
Эрин возмутило, что Джонатан говорил о ней с такой особой, как «Клементина».
– Хотелось бы мне сказать, что я рада знакомству с вами, но не могу, – холодно заявила она.
Кэрол-Энн опешила. Она встала и посмотрела Эрин в глаза.
– Если вы что-то хотите мне сказать, мисс Форсайт, пожалуйста.
Неожиданное самообладание молодой женщины удивило Эрин. Она ожидала противоположной реакции.
– Меня в самом деле беспокоит одна вещь. Мне не нравится ваша дружба с Джонатаном.
– Наша дружба? – Кэрол-Энн с недоумением посмотрела на нее. – Почему вас это беспокоит?
– Думаю, это и так очевидно, – сказала Эрин, раздосадованная тем, что ее щеки пылали, а «Клементина» была по-прежнему спокойной, и не видно было, что она чего-то стыдилась.
– Простите, но я не понимаю.
Кэрол-Энн не сомневалась, что Джонатан не рассказывал Эрин о ее прежнем ремесле. Но Эрин и ее дядя работали в Кубер-Педи, поэтому могли и так знать об этом. И все равно она не понимала, какое дело Эрин до ее дружбы с Джонатаном.
– Джонатан хороший человек, мисс… – Эрин не знала, как обращаться к этой женщине.
– Мисс Уотсон, Кэрол-Энн Уотсон. Я очень хорошо понимаю, какой Джонатан приятный и дружелюбный.
Про себя Кэрол-Энн подумала, что у Эрин высокомерный лондонский акцент и соответствующее поведение, и ей было непонятно, почему эта гордячка так нравилась Джонатану.
Эрин надменно вскинула голову.
– Теперь вы называете себя не Клементина, а Кэрол-Энн, но это ничего не меняет. Все равно вы… вы женщина, предлагающая себя мужчинам за деньги, – тихо сказала она. – И поэтому вы не годитесь в подруги Джонатану.
– Какое ваше дело, мисс Форсайт? – спокойно спросила Кэрол-Энн.
Еще недавно такое замечание, пожалуй, расстроило бы ее не на шутку, но дружба и приветливый тон Джонатана, а также то, что она сумела изменить свою жизнь, совершили чудо. Она стала уверенной в себе и сильной.
– Джонатан мой дорогой друг, и я не хочу, чтобы кто-то злоупотреблял его добротой, – проговорила Эрин и внезапно поняла, что она вынуждена оправдываться. Она сознавала, что ведет себя очень грубо, совсем не так, как всегда, но ничего не могла с собой поделать.
Кэрол-Энн даже растерялась от удивления.
– Вы считаете, что я как-то злоупотребляю его дружбой?
– Джонатан необычайно отзывчивый, поэтому я допускаю,
– У Джонатана вообще нет причины меня жалеть, – возразила Кэрол-Энн. – И если вы в самом деле знаете его так хорошо, как утверждаете, тогда бы вы понимали, что он никогда никого не осуждает.
Неужели Кэрол-Энн намекала, что лучше подходит Джонатану, чем Эрин?
– Это одно из его качеств, которыми я восхищаюсь, – добавила Кэрол-Энн. – А вам, мисс Форсайт, нужно всерьез задать себе один вопрос.
Эрин чувствовала себя все хуже и хуже, и ей это не нравилось.
– Какой вопрос? – язвительно поинтересовалась она.
– Джонатан для вас действительно только хороший друг и все?
– Что вы хотите этим сказать?
– Вероятно, вы влюбились в него, мисс Форсайт? И ваша так называемая забота о нем всего лишь ревность? Вы ревнуете его ко мне, потому что он дружит со мной?
Эрин онемела от неожиданности. Ведь она только что швыряла обвинения в лицо этой особы и совсем не была готова к ее ответным действиям.
– Я прекрасно понимаю, какой это человек, – продолжала Кэрол-Энн. – Добрый и деликатный, с замечательным чувством юмора. Он внимательный к чувствам других людей, и для мужчины это замечательное качество. – Ее покойный муж тоже был добрым и деликатным. Кроме Джонатана, она больше не встречала таких мужчин. – Кроме того, он самый привлекательный мужчина, каких я видела в жизни, но совершенно этого не сознает, и это тоже очень мило. Влюбиться в него очень легко, и я уверена, что вы тоже это знаете.
Эрин была в полном смятении.
– Ну… разумеется, я не влюблена в него. Джонатан замечательный человек, но… но он был… барменом, – вырвалось у нее. – Я никогда не ходила в ресторан с барменом…
Кэрол-Энн взглянула на Эрин так, словно та сказала нечто отвратительное.
– Давайте посмотрим, правильно ли я вас поняла, мисс Форсайт. Я недостаточно хороша для Джонатана, а он недостаточно хорош для вас?
До сознания Эрин дошло, что она сказала что-то ужасное.
– Так я… я имела в виду не это, – пробормотала она. – Просто он не тот тип мужчин, с которыми я встречалась в Лондоне. И я не считала возможным…
– Значит, вы сказали, что бармены – не ваш уровень?
Эрин густо покраснела, когда поняла смысл сказанного ею.
– Нет, не приписывайте мне то, чего я не говорила.
– Именно эти слова вы и произнесли, – сказала Кэрол-Энн с явным отвращением. – И я охотно с ними соглашусь. Раз он стоит ниже вашего социального уровня, вы должны еще хорошенько подумать, стоит ли вам вмешиваться в его личную жизнь.
С этими словами она повернулась и пошла прочь.
Эрин, остолбенев, глядела вслед Кэрол-Энн. Да, в самом деле, зачем она вмешивается? Джонатан взрослый мужчина, способный сам принимать решения. Она не могла отрицать, что ей не нравилось, когда он общался с такими, как Кэрол-Энн. Но кто дал ей право нападать на эту женщину? Эрин стало стыдно, ужасно стыдно. Досадуя на себя, она направилась домой.