Сияние огненного опала
Шрифт:
Когда они пришли домой, Корнелиус упаковывал чемодан.
– Ты куда, дядя Корнелиус? – удивилась Эрин. – Что-нибудь случилось?
– Я еду в Брум, – сообщил он. – Человек, о котором я тебе рассказывал, уже сегодня отправляется в Западную Австралию. До побережья больше тысячи миль, и мы будем менять друг друга за рулем. Ты ведь не возражаешь, Эрин? – Уилл обещал позаботиться о ней, да и Джонатан не оставит ее одну, в этом Корнелиус не сомневался.
– Нет, – ответила Эрин. – Поезжай, дядя Корнелиус.
– Ты где была? – спросил он. – У
– Мы отвели ее к аборигенам, в ее семью, – печально ответила Эрин. Она взглянула на Джонатана, но он отвернулся и пошел на веранду.
Корнелиус огорчился.
– Вы правда оставили ее у аборигенов?
– Да. Мне жалко, что ты не попрощался с ней, дядя Корнелиус, но Уилл и Джирра Матари, переводчик-абориген, явились к нам совершенно неожиданно, и нам пришлось сразу отправиться в путь.
– Как жалко, что пришлось это сделать, – вздохнул Корнелиус. – Но я понимаю, Джонатану тяжело было взять на себя роль ее отца, одному, без женской поддержки. Мне кажется, Марли была счастлива с нами.
– Возможно, ему было бы легче, если бы рядом с ним была женщина, готовая стать для Марли матерью.
– У него ведь есть невеста?
– Да. И еще возможно, что когда-нибудь все трое будут жить одной семьей, – сказала Эрин. Она едва не задохнулась от этих слов и сделала глубокий вдох, чтобы заглушить боль в своем сердце. – Но пока ей безопаснее жить среди ее родных.
Корнелиус кивнул.
– Я буду скучать без нее, без ее сладкого лепета, без наших игр. Уже сейчас дом опустел. Ты ведь тоже будешь скучать?
– Больше, чем ты думаешь, – дрожащим голосом ответила Эрин. – Дядя Корнелиус, я никогда не умела общаться с детьми. Я была уверена, что у меня отсутствуют материнские чувства, но Джонатан показал мне, что это не так. Он посоветовал мне открыться Марли, общаться с ней, как со взрослой. Тогда я и не знала, что эта девчушка поселится в моем сердце.
– Смею ли я предположить, что в твоем сердце поселилась не только Марли?
Эрин поняла, что дядя имел в виду не Уилла Спендера, и у нее снова навернулись на глаза слезы.
– Разве это заметно?
– Для меня да, ведь я хорошо тебя знаю. – Корнелиус обнял ее. – Моя бедная малышка!
– Я влюбилась в мужчину, у которого уже есть невеста. Опять у меня нет надежды на счастье. Как это типично для меня, – всхлипнула Эрин.
– Ничего, время лечит все раны, – утешил ее дядя.
Через час Корнелиус был готов к отъезду. Он попрощался с Эрин и обещал через пару недель вернуться в Англию. Потом пошел на веранду к Джонатану и сообщил ему, что арендная плата внесена за весь месяц и что Джонатан может тут жить и после отъезда Эрин. Джонатан был благодарен ему за это.
– Я надеюсь, что у вас все будет хорошо, – добавил Корнелиус. –
– Спасибо, Корнелиус, – поблагодарил его Джонатан. – А я желаю вам хороших покупок в Бруме.
– Да, спасибо, – сказал Корнелиус. – Честно признаться, я не уверен, надо ли мне вообще ехать в этой ситуации в Брум. Я имею в виду историю с Бояном Ратко. Но я встретил в городе Уилла, и он мне обещал беречь Эрин вплоть до ее отъезда. Впрочем, мне было бы спокойнее, если бы я мог поручить это вам.
– Даю вам слово, – пообещал Джонатан.
Корнелиус вздохнул с облегчением. Что касается Уилла, то он не был уверен в нем на сто процентов. Но вот на Джонатана он мог положиться без всяких сомнений.
Эрин приготовила фруктовый мусс и вышла с двумя бокалами на веранду.
– Можно я посижу с вами? – спросила она у Джонатана. – В доме стало слишком тихо.
– Мы еще долго будем привыкать к этой тишине, – сказал Джонатан и придержал качели, чтобы Эрин села.
Она украдкой наблюдала за ним и видела, что ему очень плохо.
– Почему я чувствую себя так скверно? – спросил он, помолчав.
– Потому что иногда делать правильные вещи бывает тяжелее всего, – ответила Эрин. – Вы действительно не догадываетесь, какой вы замечательный человек? – Любовь к Энди казалась ей теперь такой поверхностной и дешевой по сравнению с тем глубоким чувством, которое она теперь испытывала к Джонатану.
– Честное слово, Эрин, я не могу ничего вам ответить, – ответил Джонатан. – В данный момент я кажусь себе предателем, потому что я обманул ожидания Андро и Марли.
– Неправда, вы не предатель, – горячо запротестовала Эрин. – Вы дали Марли возможность познакомиться с ее семьей и одновременно поместили ее в безопасное место.
– Так ли это? Или я просто сбросил со своих плеч ответственность за девочку?
Эрин удивленно посмотрела на него.
– Послушайте меня, Джонатан Максвелл, – сердито сказала она. – Вы взваливаете на себя вину неизвестно за что, и это нельзя оправдать. Вы самый самоотверженный человек, каких я встречала в своей жизни. Вы готовы сделать все ради малышки. Да, ее отец, возможно, любил Марли, но после всего, что я слышала, у меня создалось впечатление, что он никогда не думал о ее воспитании, не собирался познакомить ее с родственниками матери, аборигенами, и что он не очень стремился к тому, чтобы у девочки была нормальная крыша над головой.
– Нет, он делал все, что было в его силах, – заступился Джонатан за Андро.
– Возможно, я скажу жестокую вещь, но, когда он дрался с Бояном, он вел себя не по-отцовски. Вы только посмотрите, сколько всего вы сделали для девочки за это короткое время. Вы научили ее читать и считать. Вы показали ей книги и полезные в педагогическом отношении игры. Вы приучили ее к хорошим манерам, приучили мыться каждый день, носить чистую одежду, есть здоровую пищу. И я могла бы еще целую вечность перечислять то, что вы сделали для Марли.